Кошка, которая гуляет сама по себе - Александрова Кира

  - Жанна, уходи, - не глядя на меня, бросил Роберт. - Ты здесь ничем не поможешь.

  - Согласен, - неожиданно сказал Кейн. - Тебе лучше убраться из этого мира как можно быстрее, - он вытащил меч, не сводя глаз с твари, нервно бившей себя хвостом по бокам. Ей что, не досталось мяса, что она с таким вожделением смотрит на нас?..

  - Вы ненормальные?! - вырвалось у меня. - Она же может убить вас!..

   Две пары глаз, карие, с весёлым огоньком, и спокойные голубые, с одинаковым выражением уставились на меня.

  - Жанна, ты ведьма, - мягко напомнил Роберт. - А здесь нужна магия посильнее. Уходи, я сказал!

   Кошка сделала неуловимое движение в сторону, собираясь прыгнуть, Кейн резко выбросил вперёд ладонь, тварь отбросило назад. Перевернувшись в воздухе, она приземлилась на лапы и зло оскалила клыки.

  - Мы её разозлили, - заметил охотник. - Жанна, послушайся хорошего совета. Уноси ноги. Я найду тебя, - добавил он, уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку.

  - Я сделаю это быстрее, - Роберт наклонился и быстро поцеловал меня. - Всё, иди!

  - Психи! Оба! - нервно рассмеявшись, я скрестила руки над головой в замысловатом жесте, и пробормотала нужные слова.

   Минутное потемнение в глазах - и я исчезла из этого мира. С кольцом Роберта и браслетом Кейна, чтоб их обоих сожрали демоны...

   ...Полутёмная комната, обстановка далеко не шикарная. Самочувствие паршивое - не надо было вчера столько пить, чёрт! Держась за больную голову, я сползла с кровати, радуясь, что клиент ушёл раньше моего пробуждения. Не думаю, что Роберт найдёт меня в этом мире, поскольку ему и в голову не придёт искать в борделях, среди парижских шлюх - как же, скорее, он подумает, что я окажусь какой-нибудь аристократкой, и отправится в великосветские салоны. Да, когда-то Анриетта де Кресс действительно блистала в высшем свете, вот только так уж получилось, что сброд, напавший на меня по пути в поместье, не интересовали титулы и положение в обществе. Им нужны были деньги, драгоценности, и собственно я в качестве живой игрушки. Проведя неделю в грязной хижине в лесу, привязанная к кровати, я решила, что не имеет смысла возвращаться в прошлую жизнь. Анриетта де Кресс пропала где-то в лесах недалеко от своего поместья, а в одном из борделей Парижа появилась девушка Эмма. Когда меня вышвырнули на дорогу, полуживую, в лохмотьях, думала, не выкарабкаюсь. Однако мне несказанно повезло: проезжавший мимо крестьянин сжалился и подбросил до Парижа. Вот так-то. Здесь моя жизнь далеко не сахар, приходится считать каждую монетку, и уметь постоять за себя - с хорошенькой мордашкой и фигуркой шляться ночью по Парижу небезопасно.

   Надев потрёпанное, но опрятное платье - уж за собственной внешностью я следила при любых условиях жизни, - я накинула плащ и спустилась вниз.

  - Пойду я, Лиз, - обратилась я к пышнотелой женщине. - Прогуляюсь немного.

  - К вечеру-то вернёшься, Эмма? - Лизи тогда выходила меня, и теперь относилась отчасти с материнской жалостью к моей скромной персоне, она даже как-то пыталась отговорить остаться в борделе. Я отказалась, потому что деньги нужны, а иного способа заработать для себя я не видела. Лиз не знала, кто я на самом деле.

  - Не знаю, - я пожала плечами. - Может вернусь, а может и нет. Ты же знаешь, Лиз, клиенты есть везде.

  - Ну иди. Всё-таки надеюсь увидеть тебя вечером.

   Я вышла на улицу, шумную, залитую солнцем улицу утреннего Парижа. Пальцы непрерывно крутили узкий золотой обруч с маленьким тёмно-зелёным изумрудом - подарок Роберта, проклятая эльфийская игрушка. Его было не снять, Роберт правду говорил, как только я тянула кольцо с пальца - оно словно сжималось, ни в какую не желая слезать, хотя вроде как свободно сидело - пока его не трогать. Я бродила по городу, в голове крутились назойливые мысли о ноже и отрезанном пальце, но в таком случае следовало сразу отрубать всю кисть - оставался ещё браслет Кейна, - а на такие жертвы я пока не была готова. Следовало придумать что-то другое, и как можно быстрее, хотя бы в отношении подарочка охотника. Идея родилась внезапно, когда я проходила мимо городского кладбища - на Париж постепенно опускался вечер, улицы пустели и темнели. Глядя под ноги, уныло размышляя о неприятностях, свалившихся как снег на голову, я скользнула взглядом по невзрачной серой травке, росшей у самой ограды кладбища, и вдруг застыла, осенённая идеей. Ну конечно, как я раньше не вспомнила! Разрыв-трава! Уж от браслета она меня избавит, готова спорить на что угодно! Оглянувшись и убедившись, что улица, к которой примыкало кладбище, пуста, я присела и осторожно сорвала несколько пыльных травинок. Аккуратно обмотав ими часть браслета, я стиснула зубы и резко рванула золотую цепочку. Звенья разошлись с еле слышным звоном, и я чуть не умерла от облегчения и радости, даже тоска немного отпустила.