Мертвый в семье - Харрис Шарлин

Исключительно силой воли я поднялась из постели и накинула халат поверх голубой ночнушки.

Я сунула ноги в тапочки и отправилась в ванную, едва Хантер ее покинул.

Через пару минут мы уже были на кухне, где включили свет.

Я прямиком отправилась к кофейнику, а под ним нашла записку.

Я моментально узнала почерк, и мой организм наполнили эндорфины.

Вместо раздражения от столь отвратетельно раннего подъема я почуствовала, что очень счастлива находиться в компании моего маленького кузена.

Записка, написанная на листке из блокнота, который я держу для составления списка покупок, гласила: "Возлюбленная моя, я пришел почти на рассвете и не стал тебя будить, хотя искушение было.

Твой дом полон незнакомых мужчин.

Наверху фейри, а внизу дитя, но до тех пор, пока в спальне моей дамы никого, я могу потерпеть.

Нужно будет поговорить, когда я проснусь.

Подпись была накорябана крупными каракулями "ЭРИК".

Я отложила записку, стараясь не тревожиться о том, что Эрику срочно надо было поговорить со мной.

Я поставила кофе закипать, а затем достала сковородку и включила под ней плиту.

"Надеюсь, ты любишь блинчики," сказала я Хантеру, и его личико засветилось.

От счастья он шлепнул кружкой с апельсиновым соком так, что сок перелился через край.

Прежде чем я смогла выразительно на него посмотреть, он уже подскочил и схватил бумажное полотенце.

Он вытирал лужицу не столько аккуратно, сколько энергично, но я оценила его жест.

"Я люблю блинчики", сказал он.

"Ты сама приготовишь? Они не замороженные?"

Я спрятала улыбку.

Нет.

Я могу сделать их.

Пять минут ушло, чтобы замесить одну партию, к тому времени сковородка уже нагрелась.

Сперва я положила чуть-чуть бекона, и на лице у Хантера был полный восторг.

"Не люблю, когда они недожаренные," и я пообещала, что они буду хрустеть.

Мне и самой нравились именно хрустящие.

"Вкусно пахнет,кузина," сказал Клод.

Он стоял в дверном проеме, упершись в него руками, и выглядел настолько хорошо, как столь рано утром выглядеть просто невозможно.

На нем была темно-бордовая футболка Луизианского Университета в Монро и черные спортивные шорты.

"Ты кто?" спросил Хантер.

"Я двоюродный брат Сьюки, Клод."

У него тоже длинные волосы, как у леди, сказал Хантер.

А ведь он мужчина, как и все остальные мужчины.

"Клод, а вот еще один мой двоюродный брат, Хантер", сказала я.

"Помнишь, я говорила, что он приедет?"

"Его мать была," начал Клод, но я покачала головой.

Клод мог сказать много лишнего.

Он мог сказать "бисексуалкой" или "той, которую Уальдо, альбинос, убил на кладбище в Новом Орлеане".

И то,и другое было правдой, но Хантеру не нужно было этого знать.

"Так что мы все тут двоюродные," сказала я.

"Ты, может быть, надеялся с нами позавтракать,Клод?"

"Да,надеялся," вежливо ответил он, наливая себе кофе из кофейника, даже не спросив меня.

"Если, конечно, на мою долю хватит.

Кажется, этот юноша способен съесть целую гору блинчиков."

Хантеру эта идея очень понравилась, и у них с Клодом завязался спор, кто сможет истребить большее количество блинчиков.

Меня удивило, как Клод спокойно общается с Хантером, хотя то, что он без усилий очаровал малыша, не стало сюрпризом.

Клод был профессионалом в области обаяния.

"Ты живешь здесь, в Бон Темпс?" спросил Клод.

"Нет," Хантер засмеялся над абсурдностью этой идеи.

Я живу с папой.

Окей, хватит делиться информацией.

Я не хотела, чтобы суперы знали про Хантера, понимая его особые стороны.

"Клод, не передашь мне сироп и патоку?" сказала я.

"Онми там, в шкафчике".

Клод обнаружил нужный шкафчик и вытащил от туда "Log Cabin" и "Brer Rabbit".

Он даже открыл обе бутылки, чтобы Хантер смог их понюхать и решить, что предпочитает с блинчиками.

Я сняла блины со сковородки и приготовила еще кофе, одновременно доставая тарелки с полок и показывая Хантеру, где лежат вилки и ножи, чтобы он мог накрыть на стол.

Странная из нас вышла семейка: двое телепатов и фейри.

Во время застольной беседы мне пришлось удерживать обоих от осознания, кем является другой, и это было той еще задачкой.

Хантер безмолвно сказал мне, что Клод, верно, вампир, потому что он не слышит его мыслей, и мне пришлось объяснить ему, что есть еще другие, кого мы не слышим.