Правая рука Дьявола - Сэйнткроу Лилит

— Вернись я в ад, — проинформировал он меня, его голос был мертвым, — меня бы избегали. Я отвратителен, а’нанкимель, заключивший сделку с Люцифером, что бы вернуть силу демона. Каждая проведенная там минута еще больше унижала меня. Я окончательно отдалился от ада, и сделал это ради неблагодарного, злого ребенка.

«Я пытаюсь быть с тобой милой!» Вина скрутила мое сердце, словно чья-то рука проникла в мою грудь и сжала его. «Почему ты не рассказал мне об этом?»

— Хорошо для тебя. — Мои руки снова начали трястись. — Хочешь, что бы я дала тебе печенье или погладила по большой демонической головке?

Он покачал головой, словно отрицая слова. Я узнала этот жест – так делал Джейс, когда уже не было слов, во время наших ссор. Затем, он сделал глубокий вдох, потрескивающая вокруг него энергия окрасила воздух черным пламенем.

— Бросай в меня обидные слова, если ты так хочешь. — Он открыл глаза и взглянул на меня. — Но лучше провести время, составляя план действий. В этом городе есть демон, который считает, что будет неплохо убить новую Правую руку Люцифера, прежде чем она сможет схватить его.

— Отлично. Еще одна вещь, в которой я виновата. — «Давай. Покажи свой характер, Джаф. Я знаю, ты этого хочешь». Я тяжело дышала из-за нависшей в воздухе энергии и отвращения к самой себе. Почему я насмехаюсь над ним?

«Ну, по крайней мере, я знаю, что могу как-то воздействовать на него». От этой мысли я содрогнулась. Я чувствовала себя странно удовлетворенной, будто выводя его из себя, у меня появляется контроль над ситуацией. Боги всемогущие, мне необходимо немного контроля.

— Не твоя вина. Моя. Я был слишком безумен и заметен, когда искал тебя.

От этого признания исчезли остатки гнева. Я облокотилась на стену, рука упала с рукояти меча. Браслет на левой руке резко потеплел.

— Чудьненько. Еще больше людей, желающих мне смерти. — «Прости, Джаф. Знаю, что я не очень приятный человек».

— Тебе станет легче от того, что они не ″люди″? — знакомая сухая ирония. Я сползла по стене, ноги отказывались меня держать. Я знала эту интонацию в его голосе, знала, как бег крови по моим венам. Такой голос он использовал, когда мы лежали рядом друг с другом, его кожа касалась моей, самый человечный из всех его голосов. Самый нежный.

— Почему ты был так безумен? — Я старалась звучать так, будто это не имело значения. Старалась не звучать так, будто хотела, нуждалась в его признании.

Он потряс головой. Позади него бормотал и шипел дождь, я увидела еще вспышки молний между небом и землей.

— Ты же не глупая, Данте. Почему ты спрашиваешь?

Разве он не знает? Я набралась храбрости, не думала, что скажу ему почему.

— Потому, что я должна услышать, как ты это скажешь.

Долгая пауза, минуты протекали в тишине. Окно начинало выглядеть довольно хорошо, от дождя или нет. Если я решу выпрыгнуть – чисто гипотетически – как я смогу разбить стекло? И падение, это убьет меня? Есть ли у меня шансы? Думаю мои шансы три к одному; я была довольно стойкой эти три дня. Я ведь победила беса, так?

Один жалкий маленький бес низшего уровня.

— Я боялся за тебя. — Джафримель повернулся на каблуках. Он зашагал прочь от меня к стеклянной стене, светлые малиновые полосы пересекали небо. Он остановился, взглянул на огни Новой Праги Ново Месте, небо трещало от бури. — Ты не бросишь меня в одиночку скитаться по земле, моя маленькая любопытная некромантка. Я думал это понятно даже твоей упрямой голове.

«О, боги». Он говорил это раньше, когда Сантино стрелял в меня, и Гейб спасла меня от смерти.

— Ты боялся?

— Да. — Одно простое утверждение, не приукрашенное.

— Sekhmet sa’es, — прошипела я и посмотрела на его напряженные плечи. — Не могу поверить, я… Джафримель? Слушай, прости. Я просто… это просто…

Он покачал головой.

— Не нужно, хедайра.

— Нужно. Прости. Хорошо? Прости. Я не знаю что делать, мне страшно. Ты должен был сказать мне что-нибудь! Ты должен был…

— Остановись. — Он повернулся ко мне, сжимая кулаки. На фоне темного неба его глаза горели, а черное пальто шуршало. — Ты пытаешься разозлить меня? Ты в безопасности, ты цела; в целости и сохранности. Ты злишься на меня потому, что я использовал Принца для твоей защиты, ты злишься на меня потому, что я пал, ты ненавидишь меня больше, чем признаешь это потому, что я не могу быть человеком. Но не насмехайся надо мной.

«Он думает, что я его ненавижу? Как он может думать, что я его ненавижу? Откуда это, черт возьми, взялось?»