Околдованные - Робертс Нора

— Знал ли ты… что произойдет?

— Лишь вероятности. Всегда есть выбор. Каждый из нас сделал свой, но и тебе, и мне еще многое предстоит решить. Ты отчасти знаешь о своем наследии и о моем тоже, но не все. В моей стране, в моей семье, есть традиция. Думаю, проще было бы сравнить это со званием, хотя это не совсем так. Но один всегда занимает место главы рода. Чтобы направлять, советовать, разрешать споры, когда они возникают.

Он снова поднял амулет, и снова положил его на стол.

— У твоего отца есть такой же, только золотой.

— Да, есть.

— Потому что он глава рода?

Она быстро соображала. Было глупо с его стороны забыть об этом.

— Да, до тех пор, пока он не решит передать свои полномочия.

— Тебе.

— Традиционно амулет передается старшему ребенку в семье. Но тут существует право выбора, с обеих сторон, и еще есть… некоторые условия. Чтобы занять место главы, наследник должен быть этого достоин.

— Конечно, ты достоин этого.

— И он должен этого хотеть.

Ее улыбка померкла, превращаясь в недоумение.

— Разве ты не хочешь?

— Я еще не решил. — Он сунул руки в карманы, чтобы снова не схватить амулет. — Я приехал сюда, чтобы подумать. Это должен быть мой выбор. Я не стану идти на поводу у судьбы.

Королевский тон его голоса снова заставил ее улыбнуться.

— Нет, не станешь. Это еще одна причина, по которой ты этого достоин. — Она хотела подойти к нему, но он поднял руку.

— Есть еще одно условие. В случае заключения брака, избранница должна быть эльфийской крови. И этот союз должен быть по любви, а не по обязанности. Оба супруга должны вступить в него добровольно.

— Потому что это правильно, — сказала она, затем остановилась. Как Лиам и думал, она была очень сообразительна. — Во мне течет кровь эльфов, и я только что сказала, что люблю тебя.

— И если я возьму тебя, мой выбор уменьшится.

Она застыла на мгновение. Это было сказано таким холодным тоном, будто в ее сердце воткнули ледяной меч.

— Твой выбор. Понятно. — Она медленно кивнула, думая при этом как сохранить осколки разбитого сердца и жалкие лохмотья собственной гордости. — А выбор этот заключается в том, принять свое наследие или отказаться от него. Ты ведь воспринимаешь все это очень серьезно, не так ли, Лиам?

— А как же иначе?

— А я что-то вроде гири, которую ставят на весы. Тебе лишь нужно решить, на какую чашу меня поставить. Как… затруднительно для тебя.

— Все не так просто, — резко ответил он, сбитый с толку ее резким тоном. — Это моя жизнь.

— И моя, — добавила она. — Ты сказал, что знал о моем прибытии, а я о тебе ничего не знала. Так что здесь у меня не было выбора. Я влюбилась в тебя при первой же встрече, но ты был подготовлен, у тебя был собственный план. Ты знал, что я влюблюсь в тебя.

Лиам уставился на Роуэн, услышав горькие обвинения в свой адрес.

— Ты ошибаешься.

— Неужели? Как часто ты залезал в мои мысли? Или приходил ко мне в обличие волка и слушал меня? Не давая мне выбора, которым ты так одержим. Ты знал, что я отвечаю нужным требованиям, поэтому изучал, оценивал, обдумывал варианты.

— Я не знал! — выкрикнул он, взбешенный тем, что его действия считают обманом. — Не знал, пока ты не сказала мне о твоей прапрабабушке.

— Понятно. А до этого ты либо играл со мной, либо прикидывал, можешь ли использовать меня как причину, если решишь отказаться от своего звания.

— Это просто нелепость.

— Затем оказалось, что ты напоролся на колдунью. Ты хотел меня — я не сомневаюсь, что ты меня хотел, а я оказалась легкой добычей. Я брала все, что ты решал мне дать, и была благодарна.

Она чувствовала себя униженной, думая об этом, вспоминая, как бросилась в его объятия, отдавая свое сердце. Доверяя ему.

— Я заботился о тебе, Роуэн. Ты мне не безразлична.

В мерцающем свете ее щеки казались бледными, как у привидения, а глаза глубокими и темными.

— Ты хоть знаешь, как это оскорбительно? Как унизительно осознавать, что ты знал о моей любви, и при этом прикидывал возможные варианты и делал выводы? Какой выбор был у меня, какой выбор ты дал мне?

— Какой только мог.

Она резко покачала головой.

— Нет, только какой хотел. Ты прекрасно знал, насколько я была уязвима, когда приехала сюда, как потеряна.