Околдованные - Робертс Нора

— Да, спасибо тебе, что связалась с ними, и за их разрешение остановиться там.

— Они понравятся тебе, а ты им.

— Надеюсь. Я хочу научиться большему. — Роуэн уставилась куда-то в пространство. — Очень хочу научиться.

— Значит научишься. Ох, я буду скучать по тебе. Кузина. — С этими словами Белинда сжала Роуэн в крепких объятиях. — Мне лучше уйти, иначе я начну реветь. Звони мне, — сказала она, подхватила блузку и направилась к двери. — Пиши, шепчи по ветру, но оставайся на связи.

— Обязательно. — Роуэн проводила ее до дверей пустой квартиры, еще раз обняла. — Пожелай мне удачи.

— Удачи и всего остального. Будь благословенна, Роуэн. — Белинда ушла, уже начиная сопеть.

У Роуэн тоже к глазам подступали слезы. Она закрыла дверь, повернулась и осмотрела квартиру. Здесь ничего не осталось. Нечего было делать. Она уедет утром. Уедет так, как никогда не предполагала. В Ирландии у нее была семья, были корни. Настало время разузнать о них, а через это познать саму себя.

Знания, полученные до этого, составляли прочный фундамент, позволяющий строить дальше.

Если она станет думать о Лиаме, тосковать о нем, значит, так тому и быть. Она может жить с болью в сердце, но не сможет — не станет — жить с недоверием.

Стук в дверь удивил ее, затем она улыбнулась. Кажется, Белинда еще не готова попрощаться.

Но за дверью оказалась незнакомая женщина. Красивая, элегантная, в простом платье цвета зеленого мха.

— Здравствуй, Роуэн. Надеюсь, я не побеспокоила тебя.

Голос с напевом ирландских холмов. Теплые глаза темно-золотого цвета.

— Нет, нисколько. Прошу, проходите, миссис Донован.

— Я не была уверена, что ты мне будешь рада. — Она вошла в квартиру и улыбнулась. — С тех пор, как мой сын выставил себя полным идиотом.

— Я рада встрече с вами. Простите… я даже не могу предложить вам присесть.

— Значит, ты уезжаешь. Тогда это будет моим подарком к отъезду. — Она протянула Роуэн коробку из дерева яблони. — И моей благодарностью — за портрет Лиама. Это мелки, пастели, которые ты хотела.

— Спасибо. — Роуэн взяла коробку, благодарная за то, что теперь было чем занять руки. — Я удивлена тем, что вы захотели меня видеть после того, как я и Лиам … после того, как мы поругались.

— Ах. — Женщина лишь махнула рукой и прошлась по комнате. — Я сама ругаюсь с ним достаточно часто, поэтому знаю, что этого просто невозможно избежать. У него голова как кирпич. Но его сердце совсем не каменное.

Когда Роуэн отвела взгляд, Арианна вздохнула.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовала себя неудобно.

— Все в порядке. — Роуэн поставила коробку с мелками на стойку, отделяющую комнату от кухни. — Он ваш сын и вы любите его.

— Да, очень люблю. С недостатками и всем остальным. — Она положила нежную руку на плечо Роуэн. — Мне так жаль, что он сделал тебе больно. Ох, я просто готова надрать ему уши за это, — вырвалось у нее под действием настроения, что заставило Роуэн неуверенно улыбнуться.

— Вы когда-нибудь так делали?

— Драла ему уши? — Теперь Арианна весело и легко засмеялась. — Это же Лиам. Какой у меня еще был выбор?! С ним всегда было непросто. Я могу рассказать тебе такое, от чего у тебя волосы дыбом встанут. Тут он воистину пошел в отца. В разговоре он может в мгновение ока перейти на королевский тон. Финн сказал бы, что это Лиам унаследовал от меня, и был бы прав. Но если у женщины нет твердого характера и смелости, подобные мужчины просто будут переступать через нее.

Она замолчала, посмотрев в лицо Роуэн, и ее глаза тут же наполнились слезами.

— Ох, ты все еще любишь его. Я не хотела заглядывать, нарушая личное пространство, но я просто вижу.

— Это не важно.

Но прежде чем Роуэн смогла отвернуться, Арианна взяла ее за руки и нетерпеливо сжала их в своих ладонях.

— Любовь — это самое важное, и ты достаточно умна, чтобы понимать это. Я пришла к тебе только как мать, ведомая лишь материнским сердцем. Он страдает, Роуэн.

— Миссис Донован…

— Арианна. Решать тебе, но ты должна знать. Ему тоже больно, и он скучает по тебе.

— Он не любит меня.

— Если бы он не любил, то не сделал бы так много глупых ошибок. Я знаю его сердце, Роуэн. — Она сказала это так мягко и искренно, что Роуэн почувствовала трепет в животе. — Оно твое, если ты примешь его. Я не говорила этого, потому что хочу, чтобы он занял место своего отца. Женщина, которую он любит, будет с радостью принята в семью. Не поворачивайся спиной к собственному счастью, не держись лишь за свою гордость. Одно мертво без другого.