Страсть по объявлению - Сэндс Линси

— Почему ты не женился? Две тысячи лет — слишком большой срок, чтобы оставаться одному.

Виктор перекатился на спину и закрыл глаза.

— Я был женат. Один раз. Жену звали Марион. Ее сожгли, посадив на кол в 1695 году. В тот момент я был в отъезде, в Лондоне. Если бы я остался дома...

— Тебя бы тоже сожгли, — закончила за него фразу Элви, радуясь, что он был в отъезде.

— Нет, — торжественно произнес Виктор. — Слишком много чего свалилось тогда на Марион. Если бы я был с ней... — Фраза повисла в воздухе. Он тоскливо вздохнул.

Судя по всему, воспоминания оставались болезненными. Элви решила сменить тему.

— А дети у тебя есть?

Виктор открыл глаза и уставился в потолок.

— Сын Винсент. Год рождения 1590-й. Ему четыреста семнадцать лет.

Элви вздрогнула. Даже его сын был старым.

— Где он сейчас?

— Винсент живет в Калифорнии. — И нехотя добавил: — Мы редко видимся.

— Ну, он уже взрослый, — примирительно сказала Элви. — Как только дети начинают жить своей жизнью, родители их и не видят.

— Я специально не встречаюсь с ним.

— Не хочешь? — Ей было трудно представить такое. — Не понимаю. Почему ты не видишься с ним?

Виктор снова прикрыл глаза и едва слышно вздохнул.

— Это трудно объяснить. Марион стала... моей половиной. Я так долго ждал встречи с ней и был страшно одинок, пока она не появилась в моей жизни... — Он замолчал и нахмурился. Потом глянул на нее и повторил: — Это трудно объяснить.

— Попытайся, — попросила Элви. Ей на самом деле хотелось понять его.

Виктор отвел глаза и сказал:

— Уверен, без тренировки ты никогда не научишься читать мысли.

Элви покачала головой.

— А что, я должна?

— Должна. Это одна из сверхспособностей, которыми нано наделяют нас. Ты, должно быть, заметила, как у тебя обострилась интуиция.

— Очень, — согласилась Элви. Она вдруг стала отмечать в себе, что может воспринимать скрытые эмоции людей.

Он одобрительно кивнул:

— Значит, у тебя есть способности, нужно только научиться пользоваться ими.

— Не уверена, что мне это нужно, — засомневалась Элви. — На мой взгляд, тут есть что-то от вмешательства в чужую жизнь.

— Нужно научиться пользоваться своими способностями, чтобы никогда ими не пользоваться. — Виктор заговорил парадоксами, и Элви глупо захлопала глазами.

— То есть?

Он выразительно посмотрел на нее.

— У тебя часто болит голова?

— Да, — удивившись, призналась Элви. Она мало задумывалась над этим фактом. Ее мучили сильные головные боли до обращения и продолжали мучить после. Ей казалось: ну головные боли и головные боли — что с того? Но сейчас она взглянула на это с другой стороны. — Они начинаются каждый раз, когда я бываю в ресторане или на каком-нибудь общественном мероприятии. И их не бывает, когда я сижу дома одна.

— Но все равно ходишь в ресторан и по мероприятиям, — предположил Виктор.

Элви пожала плечами:

— Разве может быть по-другому?

— У тебя голова начинает болеть, потому что ты воспринимаешь мысли окружающих. В ресторане и на собраниях голова болит сильнее, из-за того что там присутствует много народу, и они бомбардируют тебя своими мыслями.

Элви покачала головой:

— Вряд ли я ловлю мысли других. У меня просто начинает болеть голова, и в ней нет никаких мыслей.

— Потому что людей слишком много, — объяснил Виктор. — Ты еще не умеешь контролировать этот процесс и отсеивать ненужное, а воспринимаешь мысли в полном объеме. Это как радиопомехи или белый фон в телевизоре. Отсюда боли, когда ты на людях, и их отсутствие, когда ты одна. Как только научишься ставить барьер от чужих мыслей, станет намного легче, но все равно они продолжат просачиваться через него. Надо быть постоянно начеку, постоянно блокировать их проникновение и защищать свои собственные мысли. Это изнурительный процесс. По этой причине бессмертные стараются меньше бывать на людях и тогда начинают мучиться одиночеством. Одиночество нам скрашивают спутники жизни. Общаясь с ними, можно не заботиться о защите своих мыслей. Не остерегаться чужих. Спутник жизни становится твоей тихой пристанью, прохладным, свежим ветром в жаркий день.

— Как Марион для тебя, — тихо сказала Элви.

— Да... Она значила даже больше, — признался Виктор. — Когда она погибла, я сначала не находил себе места. Я не желал никого видеть, не хотел ничего делать, не стремился выходить на люди. Просто хотелось свернуться в комок и зализывать раны. — Он неожиданно улыбнулся и с признательностью сказал: — Это все мой братец Люциан, самая настоящая заноза в заднице. Он заставил меня вернуться в мир. Но главное — дал мне цель.