Эта сторона могилы - Фрост Джанин

Затем Кости оказался около меня. Его темный взгляд пробежался по комнате, за мгновение вбирая все, что нас окружало, а твердые руки притянули меня к себе. Я позволила себе на несколько драгоценных секунд упасть в его объятия, потому что с ним мне не нужно было притворяться сильной, а потом развернулась к Дону и заставила себя весело улыбнуться.

— Смотри, кто еще пришел.

— Вижу. — Дядя болезненно закашлял. Кости взял меня за руку, когда сердце Дона сделало несколько зловещих пауз между ударами. — Ты оказался лучшим мужчиной, чем я ожидал, — прохрипел Дон, восстановив дыхание.

Кости смотрел на дядю твердым и серьезным взглядом.

— Ты тоже, старина.

— Мы тут с Кости поговорили, — сказала я, пытаясь улыбнуться и не разрыдаться от понимания того, что это был их способ попрощаться. — Помнишь свое предложение выдать меня замуж? Мы бы хотели принять его.

Губы Дона дернулись в задумчивой улыбке, прежде чем его черты напряглись, а в мыслях отразилось, что еще больше боли вспыхнуло у него в груди. Я поглядела на электрокардиограф, хотя уже знала, что он покажет. Кровь моей матери вернула его, но ненадолго. Его сердце ослабевало прямо у меня на глазах.

— Боюсь, меня не будет на твоей свадьбе, Кэт, — пробормотал он, и его глаза, затрепетав, закрылись.

— Будешь, — сказала я так настойчиво, что глаза Дона вновь открылись и открытыми остались. — Потому что мы собираемся вновь произнести наши клятвы здесь и сейчас.

— Кэт. — Его лицо сжалось от печали. — Ты планировала большую свадьбу, когда всё… уляжется. Ты не должна разрушать свои планы…

Он сделал паузу и закрыл глаза, его дыхание и сердцебиение на мгновение замедлились. Я закусила губу, сжимая руку Кости до тех пор, пока треск не заставил меня ослабить хватку.

— Это едва ли подходящие обстоятельства, — закончил дядя несколько секунд спустя, неопределенно махнув рукой на аппараты у своей кровати.

Я вспоминала, как маленькой девочкой воображала, какой будет моя свадьбы. Конечно же, я представляла белое платье. Представляла моего дедушку, трясущегося над своим галстуком, как он всегда делал, когда приходилось его надевать, и соглашающуюся, закатив глаза, бабушку. Представляла, что мама будет улыбаться, потому что она будет очень счастлива за меня. И у меня будут подружки, которые помогут мне подготовиться к проходу к алтарю. Мой букет будет составлен из роз и полевых цветов, волосы собраны наверх, и я буду смотреть на своего будущего мужа через тонкую белую вуаль, которую он поднимет только тогда, когда нас объявят мужем и женой.

Конечно, я воображала все это раньше, когда не верила в вампиров, уже не говоря о том, что тогда я не понимала, что сама наполовину вампир. Кости хотел подарить мне близкую версию этой мечты, каким — то образом понимая, что я все еще цепляюсь за нее, но жизнь, которую мы вели, продолжала мешать нам сделать эту белую свадебную фантазию реальностью.

Моя свадьба никогда не будет сыграна, как в мечте моего детства. Не будет сыграна так и теперь, в больничном крыле секретного правительственного подразделения, контролирующего действия немертвых. Моя свадьба состоялась на забрызганной кровью арене и была засвидетельствована не друзьями и семьей, а сотнями вампиров, которых я никогда не встречала прежде. Мой жених не снял белую фату с моего лица после заявления министра, что мы теперь женаты. Вместо этого он порезал свою ладонь и протянул ее мне, клянясь кровью, что я навсегда буду его женой, если приму его, как мужа.

Это и был день моей свадьбы. В значительной степени полная противоположность всего, о чем я когда — либо мечтала, но я не стану пытаться заменить это чем — то другим.

Я никогда не буду той, кем я представляла себя в детстве, и совсем недавно я поняла, что это хорошо — быть такой, какая есть. И пусть на той невесте было шлюшное черное платьишко вместо красивого белого, на руках кровь вместо букета, но ни одна женщина никогда не была столь же удачлива, как была я в тот день, когда Кости протянул мне свою руку и попросил стать его женой.

— Главное — не обстоятельства, — ответила я, продолжая сражаться со слезами и пытаясь подвести итог всему, что только недавно поняла. — Главное — семья.

Дона не было там в тот день. Не было и моей матери, а бабушка с дедушкой к тому времени были уже много лет как мертвы. Но и Дон, и мама теперь могли быть здесь. Для меня это была не новая церемония, а перепостановка предыдущей для них.