Сыщица начала века - Арсеньева Елена

– Не успею, – с видимым сожалением сказала Света. – Потому что мы уже приехали.

«Скорая» свернула в уютный дворик, замкнутый хрущевками, и, мгновение помедлив, словно в раздумье, подкатила к одной из них.

– Сюда, – сообщил Пак своим тоненьким голоском и опять крепко-накрепко стиснул губы.

Выгрузились, поспешили вверх по лестнице, причем фельдшер (как выяснилось, его звали Костя) постоянно норовил отстать, а Света его сердито подгоняла. На четвертом этаже в квартире номер шестнадцать дверь уже была приотворена, и около нее взволнованно топталась милая старушка лет семидесяти пяти, толстенькая и уютная, словно та бабушка, которая некогда испекла знаменитый колобок.

– Я вас в окошко увидела, – пояснила она нам. – Сюда, проходите. Вот он, мой дедок!

В голосе ее звучали слезы. И было от чего! На полу в чистенькой, хотя и бедноватой комнатке лежал сухонький, словно мальчишка, старичок примерно того же возраста, что и жена. Лицо у него было синевато-бледным, губы почернели.

– С утра все было нормально: я наубиралась, намыла все, порядок навела в шкафу, в буфете, в аптечке, пустые коробочки, лишние бутылочки выкинула, – поминутно вздыхая, объясняла хозяйка. – А Петюня цветами занимался – он такой цветовод замечательный! Потом я в магазин пошла, того купила, сего, на базарчик заглянула, со знакомой постояла – у нее внук народился, вот про внука и поговорили… Часа полтора меня не было. Пришла домой – а тут… Неужели инсульт, а?

Слезы посыпались из набухших старческих глаз, словно горошины.

Между тем Света уже стояла на коленях около «Петюни», осматривала его и ощупывала, трогала фонендоскопом, считала пульс, поднимала веки и даже принюхивалась к губам.

– Ну что? – тихо спросила Алена, тоже опускаясь на колени.

Света нахмурилась:

– Что-то я не пойму, если честно… Ни в одну картину наш дедок не вписывается. Хоть он и без памяти, но зрачок широкий, ни дефекации, ни мочеиспускания непроизвольного нет, а это при внезапном стволовом инсульте непременно должно случиться. Это не инсульт.

– Неужели инфаркт?! – всплеснула руками хозяйка.

– И это вряд ли. Конечно, губы потемнели и тоны сердца приглушенные, но они четкие, ровные, а пальцы не побелели. И, опережая вопрос, скажу, что это не диабетическая кома: дыхание не отдает ацетоном.

– Да что вы, девочки, не было у Петюни диабета! – произнесла хозяйка почему-то с оттенком обиды. – Какой еще диабет?

– Честно говоря, тут вполне можно предположить передозировку какого-то наркотика, – чуть слышно шепнула Света, лукаво поглядев на Алену. – Но это уж совсем фантастика, правда? Ладно, начинаем работать, – она повернулась к фельдшеру Косте, который вяло поник в углу. – Ты еще не спишь, братан? Давай кислород, потом сделаем непрямой массаж сердца, добавим адреналин, чтобы не начал развиваться отек легких… Давление у него прямо никакое, сорок на шестьдесят…

– Ой, зачем вы мне все это говорите! – в голос зарыдала хозяйка. – И так смотреть на него страшно, а вы тут еще про отек легких да про давление!

Света и Алена переглянулись. Комментарии доктора, знала Алена, предназначались ей. Должна же она понимать, что происходит! А теперь что?

Однако Света и ухом не повела.

– Костя, давай-ка мне эуфиллин и доксиметазонин, – продолжала командовать она. – Нет, укол я сама сделаю, у деда вены слабые, не для твоих замашек!

Был сделан укол – и «Петюня» почти тотчас открыл глаза!

– Петечка!

– Ого!

– Отлично! – воскликнули хором хозяйка, Алена и Света, и даже вялый Костя удостоил моментальное воскресение из мертвых глубокомысленного «О-о!».

Дед сел, но его сразу занесло, и он снова повалился на пол. Приподнялся, опершись на локоть, огляделся расплывающимися глазами, воскликнул радостно:

– Маруся! Ты уже здесь! А я так волновался, так волновался!

Голос его звучал вязко, словно язык и губы повиновались ему с трудом.

– Волновался он! – всхлипывая и смеясь, воскликнула хозяйка. – А я-то как за тебя переволновалась, Петюня! Что это такое с тобой сделалось?

Тот словно и не слышал, сосредоточенно прищипывая пальцами свою одежду то там, то здесь. Через мгновение он так же деловито забегал пальцами по халату Светы.

Алена вытаращила глаза. Света вдруг закашлялась, и оказалось, что «научный консультант» с трудом сдерживает смех.

– Видишь, он мошек ловит? – шепнула так, чтобы ее могла расслышать только Алена. – Типичная картина делириума!

– Так он что, просто напился? – так же полубеззвучно шепнула Алена.

Света качнула головой:

– Даже и намека нет. То есть явно он что-то выпил, а вот что?! Петр… э, извините, как ваше отчество? – заговорила она громко.

– Петрович, – рассеянно отозвался дедок, истово продолжая собирать незримых насекомых.

– Петр Петрович, вы, значит, волновались, что жены долго нет? – взяла его за руку Света. Якобы пульс сосчитать, а на самом деле, как поняла Алена, остановить это суетливое, до невозможности смешное и бессмысленное перебирание старческих, сухих пальцев.

– Волновался, а то как же! Аж сердечко закололо. Я думаю: как прихватит тут от волнения… Пошел и лекарство выпил.

– Ага-а… – довольно протянула Света. – И что же вы пили? Пустырник? Валериану?

– А бес его знает, – рассеянно отозвался Петр Петрович, делая настоятельную попытку вырваться из ее цепких пальцев. – Пошел в ванную, взял там в аптечке бутылек…

– А-ах! – громко, почти с провизгом воскликнула Маруся – и зажала рот рукой, хотя глаза ее выражали ужас.

– А ну, дорогие хозяева, – строго сказала Света, – где у вас аптечка? Быстренько покажите мне бутылек, из которого вы пили, Петр Петрович.

– Аптечка в ванной, – ответил дедуля. – А бутылек там всего один.

Маруся снова ахнула – на сей раз сдавленно, из-под руки.

– Стоп, стоп… – протянула Света. – Кажется, я поняла, в чем дело. Вы говорили, что с утра делали уборку, правильно? И в аптечке прибрались… бутылочки пустые выкинули… А куда содержимое их дели? Неужели в один бутылек слили? Так, дорогая Мария… извините, вашего отчества я тоже не знаю.

– Марья Николаевна, – стыдливо, будто девушка, которая первый раз знакомится с парнем, пробормотала хозяйка. – Слила, слила, уж не припомню точно, что именно слила… а он, значит… ох, Петюня!

– Вернее будет сказать: ох, Маруся! – пробормотала Света «в сторону», как пишут в пьесах.

– Света, ты настоящий детектив, – сказала Алена через несколько минут, когда, собравшись и простившись, они выходили из квартиры. – Все-таки я, наверное, сделаю героиней своего романчика тебя, а не доктора Денисова.

– Премного благодарны, – усмехнулась Света, но видно было, что ей приятно. – А если без дураков, случай хоть и безумный, но без нашей помощи дед бы точно погиб, ты понимаешь? Поэтому ладно, валяй, делай меня героиней!