Я так хочу! - Коллинз Джеки

У Лары был нежный и щедрый рот, и, целуя ее, Джоуи познал вкус и запах неземной свежести и чистоты.

И все же он продолжал сдерживаться, хотя ему очень хотелось бросить ее на песок и заняться с ней тем, что обычно именуется любовью. Но Джоуи не спешил. Он хотел распалить себя и ее еще больше, чтобы эта волшебная ночь навсегда осталась с ними.

Осторожно и как бы нехотя он коснулся ее груди.

Лара снова застонала и с силой прижалась к нему, подхлестывая, торопя, умоляя его освободить ее от плена шелка.

Но Джоуи не посмел. Вместо этого он принялся ласкать и пощипывать ее соски сквозь тонкую ткань.

— Сними… его… — пробормотала Лара сквозь стиснутые зубы, не в силах сдержать мольбы. Еще никогда она не была так возбуждена. Лара даже начала всерьез бояться, что может кончить раньше него.

— Ну, пожалуйста! — повторила она хриплым шепотом.

В ответ Джоуи только снова коснулся ее сосков кончиками пальцев.

Нетерпеливым движением оттолкнув его руку, Лара сама расстегнула застежку лифчика, и Джоуи медленно развел в стороны пенное кружево, обнажая ее небольшие груди.

Они были так же прекрасны, как и вся она. Накрыв их ладонями, Джоуи на мгновение замер, потом заставил опуститься Лару на колени и прижался своим горячим естеством к ложбинке между ее обнаженными грудями. Его чресла сотрясла сильная судорога, и он начал двигаться — все быстрее и быстрее, одновременно впиваясь пальцами в ее матово-белые плечи.

— Джоуи! — ахнула Лара, не замечая ни холодного ветра, ни колючих песчинок, которые впивались в ее колени.

— Что? — так же хрипло ответил он. — Скажи мне, что ты хочешь?

— Тебя! — вырвалось у нее. — Я… хочу… тебя!

Он взял ее под руки и, легко подняв, снова впился в ее губы мучительно-долгим поцелуем. О, какими сладкими и хмельными были эти страстные поцелуи!

Потом он заставил едва не теряющую сознание Лару поднять руки над головой и, прижавшись губами к ее левой груди, стал втягивать ее в себя, словно сосущий молоко младенец.

— О-о-о! — Тело Лары буквально взорвалось целой серией коротких, но мощных судорог, а ведь он даже еще не коснулся ее так, как она того желала.

Выпустив ее руки, Джоуи прижал Лару к себе, и она благодарно уткнулась лицом в его грудь, чувствуя во всем теле блаженное покалывание.

— Тебе понравилось, милая? — негромко спросил он, гладя ее по волосам. — Я сумел доставить тебе удовольствие?

— О боже, да!

— А завтра будет еще лучше!..

— Никаких «завтра», — прошептала она, жадно вдыхая его теплый мужской запах, к которому примешивался свежий аромат моря. — Пойдем домой, в постель…

— Нет, — твердо ответил он. — Завтра тебе работать. Тебе надо обязательно выспаться.

— Но, Джоуи…

Он прижал палец к ее губам.

— Тес! — сказал он. — Давай оденемся, пока мы совсем не замерзли.

Они подобрали свою одежду и, наскоро одевшись, поспешили домой, к вилле, которая светилась в темноте тремя окнами на втором этаже.

После того, что между ними произошло, Лара ожидала, что Джоуи придет к ней в спальню, но он не пришел. Поцеловав ее в губы, он пожелал ей спокойной ночи и поднялся к себе.

Его поведение потрясло Лару, хотя в глубине души она сознавала, что Джоуи прав. Завтра у нее был действительно трудный день, а если бы Джоуи пришел к ней сегодня, то ни она, ни он не сомкнули бы глаз до самого рассвета.

Уже лежа под одеялом, она вспоминала его лицо, его волосы, его запах, его улыбку…

Джоуи Лоренцо. Неужели так зовут ее судьбу? Неужели она в конце концов сумела найти мужчину, который способен помочь ей забыть прошлое?

Закрывшись в гостевой спальне, Джоуи долго не ложился, расхаживая из угла в угол. В конце концов он даже зажег сигарету, хотя курил только в исключительных случаях. Неужели это и есть то, о чем он столько слышал? Неужели это и есть любовь?

Да. Никаких сомнений быть не могло.

И все же ему продолжало казаться невероятным, что это случилось с ним. Он никогда не стремился к этому и никогда этого не хотел. Женщины были для него просто женщинами, секс — просто сексом.

Но теперь… Господи Иисусе! Интересно, как ему теперь быть? Что делать?

Ответ он нашел не скоро.

На следующий день после отъезда Лары на съемки он уехал.

Это был единственный выход.

Звонок будильника разбудил Лару в пять часов утра, и она встала с огромным трудом. Нос у нее заложило, а к зеркалу она и вовсе боялась подойти.