Ласка скорпиона - Робертс Нора

– Я тебе помогла, вот и все, – поправила ее Ева. – Я стала лейтенантом не ради отдельного кабинета, не ради прибавки к зарплате.

– У тебя самый паршивый кабинет во всем управлении, – заметила Пибоди. – Мы все тобой гордимся.

– Серьезно? – Ева покачала головой, чувствуя себя растроганной.

– Тебе плевать на финтифлюшки, тебя интересует только работа. И твои люди. Все это знают.

– В общем, – продолжала польщенная Ева, – я этого хотела, потому что знала: я смогу это сделать. Я знала, что буду хорошо работать, что смогу быть еще лучше. Когда я вхожу в «загон», я знаю, что могу положиться на каждого из тех, кто там сидит. Но и они, каждый из них, могут рассчитывать на меня. Знают, что я вступлюсь за них, что встану плечом к плечу с ними, а если надо, заслоню их собой. Если они перестанут мне верить, значит, я провалилась.

– Ты не провалилась. – Пибоди даже всхлипнула. – Да у нас лучший отдел во всем Управлении, разрази меня гром!

– С этим я, представь себе, согласна. Отчасти это моя заслуга, я готова это признать. Я чертовски хороший босс, а именно босс задает тон и уровень. Рене задает свой, Пибоди, и кто-то из копов, кто мог бы уважать свой жетон, вместо этого решил его использовать, обесчестить, потому что начальница сказала, что можно. Потому что начальница, которая несет за них ответственность, ищет слабости и пороки, эксплуатирует их.

– Честно говоря, я никогда об этом не думала в таком разрезе. Мне как-то в голову не приходило.

– Другие копы, хорошие копы вроде Девин, погибли, потому что начальница, несущая за нее ответственность, начальница, которой она должна была доверять на все сто процентов, приговорила ее к смерти. И за это ты ее похоронишь.

Пибоди вскинула голову и заморгала, услышав клокочущую ярость в голосе Евы.

– Я лейтенант, и я тебе говорю: ты будешь отвечать за детектива Гейл Девин, ты добьешься для нее справедливости.

– Слушаюсь, лейтенант.

– А теперь договорись о встрече с Рио.

– Я собираюсь предпринять кое-какие ходы… А можно мне сперва обговорить это с тобой? – Пибоди улыбнулась. – Потому что ты лейтенант.

– Только по-быстрому. Мне предстоит заниматься политикой и мериться струей.

Ева вдруг поняла, что эта перспектива доставляет ей удовольствие. Не просто удовольствие, ее это согревало где-то в самой глубине души.

– Ты мне советовала считать это нераскрытым делом, висяком. Я изучила дело, отчеты, показания свидетелей. Следствие было минимальным, потому что копы дали показания – копы Рене, – что Девин отделилась от основной группы во время рейда и потеряла прикрытие. Подверглась нападению и была убита. Она так просто не сдалась, выпустила пару зарядов, положила пару плохих парней, прежде чем легла сама.

– И? – пришпорила ее Ева.

– Судя по всему, это была подстава, Даллас. Классическая подстава, даже слишком явная. Типа как она облажалась, а ее команда благородно закрыла на это глаза, чтобы ей отдали посмертные почести. Дескать, нет смысла вписывать в личное дело, что она облажалась, раз уж она мертва. Это прямо читается между строк, понимаешь?

– Понимаю.

– Я не могу заново допросить свидетелей: они сразу насторожатся и Рене тоже. Поэтому я заново изучаю убитую.

Ева сдержала улыбку.

– Хорошо.

– Почитала ее послужной список до поступления под начало Рене, расспросила ее преподавателей в Академии, копов, с которыми она работала, пока еще носила форму, и потом, когда стала детективом. Прочла, что говорили ее друзья и родственники, детектив-сержант Эллоу. Работаю. Всем, с кем побеседовала, кроме Эллоу, сказала, что работаю над делом, которое пересекается с тем рейдом, поэтому просто надо кое-что проверить.

– Хорошо.

– Она не облажалась. Я послушала, что сегодня говорила Мира на брифинге, и теперь ясно вижу: они ее подставили, чтобы все выглядело так, будто она облажалась.

– И куда ты отсюда отправишься?

– Я хотела поговорить с ее матерью, – вздохнула Пибоди, – но беда в том, что ее мать не хочет со мной разговаривать. Не хочет об этом говорить, и у нее большой зуб на копов. У нее был нервный срыв, когда это случилось, и, насколько я поняла, она так и не оправилась полностью. Она была очень близка с дочерью. Мне кажется, она что-то знает, но сама об этом не подозревает. Может, Девин что-то ей сказала или сделала, и это могло бы подтолкнуть меня к следующему шагу. Не знаю, как сильно мне на нее давить.