Ласка скорпиона - Робертс Нора

– Теперь, когда книга Надин Ферст о деле Айкона пользуется таким успехом, ваша работа стала известна всем, причем в подробностях: книга хорошо документирована. Это было полезно для департамента, не правда ли, Джек, такой интерес к делу? Как оно расследовалось, как эффективно было закрыто.

– Совершенно согласен.

– Насколько я наслышан, лейтенант, вам приходилось время от времени сталкиваться лбами с другими офицерами в ходе расследований.

– Все верно, майор.

Его улыбка стала шире.

– Если время от времени не сталкиваешься лбами, значит, плохо делаешь свою работу… так я считаю.

Он откинулся на спинку кресла. «Снимает формальный момент в разговоре, – догадалась Ева. – В точности как я с Трухартом».

– Требуется уверенность в себе, даже упрямство, не говоря уж об опыте, навыках, таланте, преданности делу, чтобы удержаться на работе и получить высокое звание. Если я правильно понял, в данный конкретный момент вы столкнулись лбами с моей дочерью.

– Мне очень жаль, если лейтенант Оберман так это воспринимает.

Он кивнул, не сводя с нее глаз. «Все еще глаза копа, – заметила Ева. – Проницательные, пронзительные… Такие глаза проникают сквозь внешнее и обнажают то, что кроется в глубине».

– Ваш командир подтвердит, что у меня нет привычки вмешиваться в дела департамента. Я больше не занимаю это кресло и питаю глубочайшее уважение к человеку, который его занимает.

– Да, сэр, равно как и я.

– Но отец есть отец, лейтенант, с этой работы человек не может уйти на покой. Полагаю, у вас с лейтенантом Оберман возникли трения, потому что вы с ней очень разные, у вас разный подход к работе. И тем не менее обе вы – высшие офицеры Департамента полиции и безопасности Нью-Йорка.

– Это бесспорно, майор.

– Я не собирался никоим образом вмешиваться в ситуацию. – Для наглядности он развел руками. – Даже когда я занимал это кресло, я твердо верил, что мои офицеры должны сами улаживать свои разногласия.

«Папочка отказывается смазывать колесики? – подумала Ева. – Ой, как дочурке это не понравится!»

– Да, сэр, я с вами совершенно согласна.

– Я переменил свое мнение в данном конкретном случае, только когда узнал этим утром, что один из людей моей дочери был убит. Тот самый офицер, что стал причиной разногласия.

– Я глубоко сожалею, что детектив Гарнет был убит, сэр.

– Потеря каждого человека воздействует на всех нас, но больше всего на командующего офицера. Вам ведь тоже приходилось терять людей, лейтенант.

– Да, сэр.

Она могла бы перечислить всех поименно. Она помнила их лица.

– При сложившихся трагических обстоятельствах, лейтенант, надеюсь, вы согласитесь удалить взыскание из послужного списка павшего офицера? Взыскание было совершенно заслуженным, – добавил он торопливо. – Но я взываю к вам сейчас – ради лейтенанта Оберман и ее офицера.

– Нет, сэр. Сожалею, но я не могу удовлетворить вашу просьбу.

Майор Оберман явно был не готов к такому ответу. Он опешил.

– Для вас так важно и принципиально, лейтенант, чтобы взыскание осталось? Даже после смерти?

– Живой или мертвый, он это заслужил. Я готова принести извинения отцу, но, надеюсь, майор меня поймет. Вы занимали это кресло и с честью служили в этом департаменте больше лет, чем я живу на земле, надеюсь, вы поймете и примете мою позицию, когда я скажу, что лейтенант детектива Гарнета присутствовала при инциденте и не вмешалась. Она не контролировала ситуацию.

– Вы накладываете взыскание на Гарнета или на его лейтенанта?

– Я не в том положении, чтобы налагать взыскания на его лейтенанта. Со всем уважением к вам, сэр, я не сниму взыскание. Скажу вам больше, я уже дала ход процедуре, которая, как я полагаю, приведет к его исключению из полиции. Посмертно.

– Это очень жестоко.

– Да, сэр, так оно и есть. Возможно, вы не в курсе, майор, но в последний вечер своей жизни детектив Гарнет подстерег меня возле моего дома, устроил засаду. Он попытался напасть на меня. Вступил в физический контакт. Более того, пустил в ход оружие.

– Нет… – Лицо Обермана окаменело. – Я этого не знал. Меня не поставили в известность.

– Этот инцидент зафиксирован видеозаписью, сэр, о нем было доложено незамедлительно после того, как он имел место. Полагаю, лейтенант Оберман тоже была извещена об этом. – Ева сделала паузу, ей хотелось, чтобы этот алмаз поярче засиял. – Смерть детектива Гарнета весьма прискорбна, майор, но я убеждена, что он не заслуживал своего звания и своего жетона. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был их лишен. Он мертв, но и мертвый он не перестал быть гнилым копом.