Смерть в ночном эфире - Браун Сандра

– Армстронг подходит под обе эти категории, – поды­тожил Кертис.

Дин обернулся и через плечо посмотрел на закрытую дверь комнаты для допросов.

– Джейни удерживали силой. Ее мучили. На ее теле нашли следы укусов.

– Мы сможем сравнить отпечаток зубов.

– Я говорю о том, что в предыдущих поступках Армс­тронга не было даже намека на насилие. Он псих, согла­сен, но не склонный к насилию.

– В чем дело, Мэллой? – сердито поинтересовался Кертис. – Его собственная жена сказала нам, что в нем растет тяга к насилию. Вы сами говорили, что именно так обычно развивается психоз, которым страдает Армстронг. Вы что, себе самому не доверяете?

– Я помню, что я говорил, и я не ошибался, – задумчи­во произнес Дин.

– И потом накануне вечером он ударил Мелиссу Хэтчер.

– От случайной оплеухи до пыток, насильственных дей­ствий сексуального характера и убийства путем удушения огромное расстояние.

– Я с вами не согласен. Да и убитые женщины с вами не согласятся.

– Не перегибайте палку, Кертис, – рассердился Дин. – Я никого не оправдываю. Я только говорю…

– Проклятие! Я слышу, что вы говорите, – пробурчал Кертис и с силой выдохнул, пытаясь снять раздражение. Помолчав и немного успокоившись, он спросил: – Чем еще порадуете?

– Мы забыли о фотографиях.

– Армстронг признал, что мог сделать несколько сним­ков Джейни.

– «Мог», «несколько». Армстронг говорил о фотогра­фиях, как о пустяке. Джейни имела в виду совсем другое. Прежде чем мы снова возьмемся за Армстронга, могу я привести сюда Гэвина и расспросить его об этом попо­дробнее?

Кертис пожал плечами:

– Я согласен на все, что поможет нам прижать этого парня.

Дин вышел в вестибюль и знаком подозвал к себе Гэви-1 на. Мелисса осталась сидеть с женщиной и мужчиной. Дин догадался, что это ее родители.

– В чем дело, пап? – спросил Гэвин. – Он сознался?

– Пока нет. Мне нужно, чтобы ты повторил мне и сер­жанту Кертису все, что Джейни говорила тебе о Валентино Любую мелочь, все, что сможешь вспомнить. Согласен?

– Да я уже раз десять все рассказывал, – с досадой ска­зал Гэвин.

– Еще один раз, пожалуйста.

Когда они вошли в закуток Кертиса, тот наливал себе кофе. Детектив предложил кофе и им, но они отказались. Кертис сделал глоток из пластиковой чашки и произнес:

– Любое замечание Джейни может нам пригодиться, Гэвин. Не бойся повторить то, что уже говорил.

– Мне бы очень хотелось вспомнить что-то еще, сэр. Она говорила, что парень старше нас. Что он клевый, знает, как надо обращаться с женщинами.

– Нас особенно интересуют фотографии, – подсказал Дин.

– Джейни говорила, что парень просто помешан на этом. Свет, объективы, все самое лучшее, самое совершен­ное. Он сам показывал ей, какую позу принять. Укладывал ей руки и ноги, поворачивал голову. В общем, все.

– Может быть, она преувеличивала, чтобы произвести на тебя впечатление? Чтобы ты думал о ней, как о модели, которая снимается, например, для «Пентхауса»?

– Возможно, – согласился Гэвин. – Но если она и пре­увеличивала, то заранее хорошо подготовилась и изучила тему. Джейни очень много об этом знала. Она упоминала скорость съемки и все такое прочее. Она говорила, что он трясется над каждым снимком и злится, если она отказы­вается ему помогать.

– Валентино не просто несколько раз щелкнул затво­ром, чтобы получить парочку непристойных снимков, – сказал Дин Кертису. – Если вы повнимательнее посмот­рите на фотографию, которую Джейни подарила Гэвину, то увидите, что сделал ее любитель, стремящийся, чтобы его считали художником.

– И вы думаете, что Армстронг на это не способен?

– Способен, – согласился Дин. – Но если мужчина из­меняет жене, которая его ждет, неужели он станет тратить время на фотографирование?

Обдумывая его слова, Кертис случайно поднял голову.

– А ты что здесь делаешь?

Дин повернулся, чтобы посмотреть, что отвлекло Кер­тиса, и увидел офицера Григса, идущего к ним. Улыбка но­вичка растаяла при виде рассерженного сержанта и звуке его сурового, неодобрительного голоса.

– Я… Меня отпустили, сэр. Сказали, что все в порядке, я могу ехать. Но мне не терпелось узнать, признался ли Армстронг, поэтому я…

– Ты оставил Пэрис одну? – встревожился Дин.

– Видите ли, сэр, не совсем…

– Кто разрешил тебе уехать?

– Джон Рондо.

Углом глаза Дин увидел, как на это имя прореагировал его сын. На лице Гэвина появилось выражение тревоги, а не отвращения, как ожидал Дин.