Павлинья гордыня - Холт Виктория

Экономка кивнула.

— Как вам у нас понравилось, мисс Клейверинг? Я всегда вспоминаю мисс Джессику… — Ханна одарила мисс Бакет взглядом медузы, молча приказывая держать язык за зубами.

Но я этого позволить не могла.

— Мисс Джессику? Кто это такая?

— Миссис Бакет имела в виду мисс Мириам. Помните, как она приходила на кухню и хвалила булочки?

— Но она упомянула мисс Джессику, — настаивала я.

— Миссис Бакет иногда путает имена… Эту госпожу зовут мисс Джессика. А мисс Мириам и мистер Ксавьер любили булочки. Думаю, что миссис Кобб они не очень удаются.

— Со мной никто не сравнится, — тут же подчеркнула миссис Бакет.

Не обращая внимания на разговор, я думала о таинственной мисс Джессике.

Ханна поспешно предложила осмотреть конюшни. Я отказалась. Прислуга имеет способности болтать, и чем меньше людей меня увидит, тем лучше. Легко представить, что будет дома, если родственники узнают о моем знакомстве с Беном Хенникером. Будучи несовершеннолетней, приходится подчиняться, хотя я частенько нарушала родительские запреты. Но пока необходимо сохранить мои визиты в тайне.

Я поблагодарила за приятную экскурсию и тепло попрощалась с миссис Бакет. Все собравшиеся наблюдали, как я удалялась от дома, ни на секунду не забывая о том, что Мириам, Ксавьер или родители могут увидеть меня. Но, к счастью, возвращение в Дауэр прошло незаметно.

Вспоминая слова экономки, я отправилась к заброшенной могиле с табличкой, на которой было написано мое имя.

Очевидно, миссис Бакет говорила именно об этой Джессике.

Весь жаркий август я посещала Оуклэнд Холл. Причем не только по средам. Бен не любил повторений и предпочитал неожиданности, а посему приглашал меня то по понедельникам, то по субботам. Иногда я отказывалась, ссылаясь на церковные праздники или домашние хлопоты, и тогда назначалась другая дата.

Хенникер уже научился ходить с костылем. Он смеялся над протезом, называл себя «Бен-деревяшка» и, держась за мою руку, совершал прогулки по дому.

Однажды мы оказались в галерее.

— Здесь должны висеть семейные портреты, но мое уродливое лицо никак не для живописи.

— У вас очень интересное лицо, — заверила я.

Он скорчил смешную гримасу, но мои слова явно тронули сердце закаленного «землекопа». Значит, в душе Хенникер — человек сентиментальный.

Он всегда много говорил о себе и ласково вспоминал любимую мать.

— Бен, вам надо было жениться, — однажды заметила я.

— Я не подхожу для брака. В нужный момент рядом со мной никогда не оказывалось подходящей женщины, чтобы связать холостяка по рукам и ногам. Конечно, я встречался со многими, но чувства оказывались фальшивкой, а я, как и вы, всегда предпочитал искренность. Когда-то я прожил с Люси целый год и уже собирался узаконить отношения, но потом что-то внезапно изменилось. Позже появилась Бетти. Хорошая женщина, но с ней тоже ничего не получилось.

— Портреты ваших сыновей и дочерей могли бы украшать эту галерею.

— У меня есть парочка, — ухмыльнулся Бен. — Во всяком случае, после того как я стал богатым, они стали называть меня отцом…

— Неужели?

Итак, мы подолгу говорили. Слуги вели себя дружелюбно, а миссис Бакет сильно привязалась ко мне. Она вечно допытывалась, как миссис Кобб справляется со своими обязанностями, и презрительно отзывалась о ней. Хотя наша кухарка готовила отменно.

— Лучше бы бедняга Джармэн остался в Холле, — сетовала экономка. — Он получил дом, а теперь в нем не хватает места для дюжины детей. Мог бы еще лет пять подождать и сегодня кормил бы меньше ртов.

Спустя некоторое время Уилмот стал нормально воспринимать мои визиты в помещения для слуг. Видимо, решил, что я — не настоящая Клейверинг. Поскольку не родилась в Оуклэнд Холле, то нахожусь на самой низкой ступеньке социальной лестницы среди собственной родни. Внешне дворецкий выказывал мне уважение, но в душе явно затаил презрение.

Мы с Беном частенько смеялись над этим, и я уже не могла представить, как жила до знакомства с ним.

В конце августа Бен расстроил меня. Он уже научился двигаться самостоятельно, опираясь на костыль.

— Если так пойдет, то к весне я уеду. — Почувствовав мое подавленное настроение, Хенникер попытался утешить меня: — До Нового года я об этом и думать не собираюсь, мне еще нужно много практиковаться.

— Без вас мне будет очень скучно, — пробормотала я.