У любви свои законы - Ховард Линда

Но вечер наступил, а лезвие не упало. Скотти проголодался и тянул ее за руку в дом. Фэйт нехотя поднялась с пенька и повела его внутрь. Расс и Ники как раз собрались уехать на свою очередную гулянку. Джоди надела желтое мамино платье и тоже ушла.

«Может, Джоди была права», — подумала Фэйт.

Может, Грей всего лишь выпускал пар и всерьез не имел в виду то, о чем говорил. Может, Ги связался сегодня днем со своей семьей и как-то разрядил обстановку. Он мог даже передумать и вернуться домой, отказавшись от Рини. Все возможно.

Но в любом случае глупо ждать, что Рини вернется. А без нее, даже если Ги покается перед семьей за свой побег, не было никакого смысла держать их на земле Руярдов дольше. Конечно, дом их — убогая лачуга, но все же крыша над головой. К тому же бесплатная. Нет, надеяться на что-то бесполезно. Так или иначе, если не сейчас, так в скором времени им все равно придется убраться отсюда.

Фэйт знала своего отца и понимала, что он добровольно не сдвинется с места и будет держаться за их конуру до последнего.

Она накормила Скотти ужином, искупала и уложила в кровать. Второй вечер подряд у нее выдалось несколько свободных спокойных часов. Быстро приняв душ, она переоделась, легла и достала из-под матраса свою драгоценную книгу. Увы, сосредоточиться на чтении ей не удалось. Кошмарная сцена, разыгравшаяся у них дома утром, вновь и вновь живо вставала перед глазами, словно кинопленка, которую кто-то без конца крутил в проекторе. Снова и снова перед ее мысленным взором возникало лицо Грея с выражением крайнего презрения. От нестерпимой боли теснило грудь. Повернувшись на живот, она уткнулась лицом в подушку, борясь со слезами. Она так его любила, а он ее презирал. Презирал только за то, что она носила фамилию Девлин.

Последнюю ночь Фэйт провела почти без сна, а прошедший день со всеми его душевными травмами совершенно вымотал ее, поэтому она вскоре задремала. Спала она всегда чутко, как кошка, вот и сегодня просыпалась каждый раз, когда кто-то из членов семьи вваливался в дом с ночной гулянки. Первым пришел отец. Он, разумеется, был пьян, но сегодня, по крайней мере, не стал поднимать крика из-за ужина, который все равно не стал бы есть. Фэйт прислушивалась к тому, как он, шатаясь и спотыкаясь, добрел до своей спальни и рухнул на постель. Спустя минуту по дому уже стал разноситься его раскатистый храп.

Джоди вернулась около одиннадцати. Она пребывала в самом дурном расположении духа. Очевидно, свидание прошло не так, как задумывалось. Фэйт лежала тихо на своем месте и ни о чем не расспрашивала сестру. Джоди сняла с себя желтое платье, скомкала его и зашвырнула в угол. После чего легла на свою раскладушку и сразу же повернулась лицом к стене.

Сегодня все что-то вернулись довольно рано. Вскоре после Джоди приехали и братья. Они, как всегда, во весь голос ржали и вообще своим появлением подняли большой шум. Скотти проснулся, но Фэйт не стала подниматься, и скоро все утихло само собой.

Итак, все были дома. Все… кроме мамы. На глаза Фэйт вновь навернулись горькие слезы. Она утерла их углом тонкого одеяла и вскоре снова уснула.

Страшный треск заставил ее вскочить и выпрямиться на раскладушке в ужасе и растерянности. В глаза брызнул ослепляющий яркий свет, и в следующее мгновение чья-то грубая рука схватила ее за шиворот и стащила с постели. Фэйт взвизгнула и попыталась освободиться. Ей это не удалось. Тогда она изо всех сил уперлась ногами в пол, но и это не помогло. С ней обращались так, как будто она весила не больше игрушечного плюшевого мишки. Ее в буквальном смысле выволокли из их убогой лачуги. Среди всего этого ужаса до нее доносился дикий плач Скотти. Папа и братья отчаянно ругались и орали, Джоди громко рыдала.

Двор был залит светом от фар патрульных полицейских машин, расположившихся полукругом перед его фасадом. Глаза Фэйт не сразу привыкли к яркому освещению, но ей показалось, что во дворе очень много людей. Все что-то энергично делали, суетились. Человек, который схватил ее, распахнул дверь-сетку и пинком вышвырнул ее из дома. Споткнувшись на шатких ступеньках крыльца, Фэйт упала лицом вперед прямо в грязь, подол ночной рубашки высоко задрался. Во время падения она сильно оцарапала себе колени и ладони, заработала себе ссадину на лбу.

— Вот, — крикнули у нее за спиной, — берите пацана. С этими словами с крыльца грубо вытолкнули Скотти, который приземлился рядом с Фэйт. Бедняжка был охвачен истерикой, его круглые голубые глазенки были полны ужаса. Фэйт села на земле, одернула подол ночной рубашки и крепко прижала к себе малыша.