У любви свои законы - Ховард Линда

— Ты — дрянь, — хрипло проговорил он, когда девушка поравнялась с ним. Она остановилась на месте как вкопанная. Умалишенный малыш, воспользовавшись этим, вновь прилепился к ее ноге. Она не подняла глаза на Грея, а только смотрела в пустоту прямо перед собой. Это разозлило его еще больше. — Вся твоя семейка — дрянь. Твоя мать шлюха, а отец вор и пьяница. Вон из этого округа! И чтобы ноги вашей больше здесь не было! Глава 6

Спустя двенадцать лет Фэйт Девлин Харди вернулась в Прескот, штат Луизиана.

Из Батон-Руж она выехала, движимая во многом любопытством, отказываясь признаваться себе в истинных причинах своего возвращения. Дорога не вызывала в ее душе никаких воспоминаний, ибо в те времена, когда они жили в Пресноте, Фэйт редко выезжала за пределы маленького городка.

Но когда она проехала дорожный знак, за которым уже начинался Прескот, когда появились первые дома, улицы, когда сосновые леса уступили место бензоколонкам и магазинам, она почувствовала, как начинает волноваться. Волнение еще больше усилилось, когда впереди показались главная городская площадь и красное кирпичное здание городской администрации. Именно таким оно запечатлелось в ее памяти. На площади по-прежнему было много припаркованных машин, скамейки в сквере по-прежнему стояли напротив одна другой. В летнее время на них собирались старики, укрываясь от зноя в густой тени громадных дубов.

Впрочем, кое-какие изменения бросились в глаза. Некоторые здание обновили, кое-какие старые постройки снесли. В углах площади теперь красовались клумбы, разбитые, конечно же, деятельными членами местного женского клуба. Анютины глазки приветливо улыбались прохожим.

Но в основном все осталось прежним. А незначительные перемены лишь подчеркивали то, что было здесь двенадцать лет назад. От полноты нахлынувших чувств Фэйт стало трудно дышать, в руках началась мелкая дрожь. Невыразимое ощущение тепла окутало ее.

«Вот я и дома».

Осознание это пришло к ней настолько неожиданно и резко, что она даже вынуждена была остановить машину, въехав на стоянку перед зданием городской администрации. Сердце бешено колотилось в груди, Фэйт старалась восстановить сбившееся дыхание. Она не предполагала, что вид города детства так отзовется в ее душе, не ожидала, что так живо дадут знать о себе корни, которые она обрезала двенадцать лет назад. Это было для нее настоящим потрясением. И притом радостным потрясением. Она приехала сюда из чистого любопытства, желая узнать, что случилось после того, как Девлинов насильно вышвырнули из города и из округа, но всколыхнувшее ее до глубины души ощущение возвращения домой отодвинуло любопытство на второй план.

Фэйт попыталась отделаться от наваждения. «Этот город не может быть моим домом. Даже когда я жила здесь, я никогда не чувствовала себя дома. Нас всех здесь только до поры до времени терпели. Стоило мне войти в магазин, все равно в какой, как продавцы начинали следить за каждым моим движением, ибо всем в городе было известно, что Девлины, не задумываясь, стащут все, что плохо лежит. Ничего себе дом!»

Но эти внутренние попытки отрицать очевидное не дали результатов. Инстинкт и сердце подсказывали ей, что она вернулась домой. Здесь были совершенно неповторимые, волшебные запахи, которых больше нигде на земле не встретишь. Богатые, красочные запахи, которые отпечатались в ее памяти еще с рождения. Каждой клеточкой своего организма она ощущала: вот моя родина, вот мой дом. Она родилась здесь, выросла. Воспоминания о Прескоте в большинстве своем были горькими, но, тем не менее, они нашли отклик в ее душе, о возможности которого еще вчера она даже не подозревала. Нахлынувшие на нее чувства были непрошеными — она не звала их, не хотела испытывать. Ей хотелось только утолить свое любопытство, чтобы раз и навсегда разобраться со своим прошлым, забыть о нем и начать строить новую жизнь.

Нелегко далось ей возвращение домой. Слова Грея Руярда до сих пор раздавались у нее в ушах, как будто он произнес их только вчера, а не двенадцать лет назад. Порой она могла несколько дней кряду не думать, не вспоминать о нем, но боль всегда жила в ней, затаившись в самых дальних тайниках души. Эта боль была постоянным спутником Фэйт все эти годы. Возвращение в Прескот вызвало к жизни воспоминания; она снова услышала его голос: «Ты — дрянь!»

Фэйт глубоко, прерывисто вздохнула, впустив в легкие свежий зеленый аромат, неразрывно связанный с воспоминаниями из детства. Взяв себя в руки и более или менее успокоившись, она еще раз окинула взглядом городскую площадь, словно привыкая к тем местам, которые когда-то знала, как свои пять пальцев.