Ложь во спасение - Ховард Линда

– Это замечательно. Он должен уехать отсюда через несколько недель, если все пойдет хорошо.

– Трудно даже представить, что не надо быть здесь каждый день, – задумчиво произнесла Джей. – Это кажется необычным. Что произойдет, когда его выпишут?

– Я должен поговорить об этом с ним, – ответил Пэйн. – Разговор может подождать несколько дней, когда он станет более активным.

Стив слышал беспокойство в голосе Джей и задавался вопросом о его причине. Она что-то узнала, в конце концов? Иначе почему волнуется о том, что случится с ним, когда он уедет из больницы? Хотя у него есть новости для нее: он отправится в любое место, где будет она, а Фрэнк Пэйн должен принять эту идею, и стать им настоящим другом.

Надо пережить еще две недели. Он не знал, сможет ли. Трудно заставить себя набраться терпения, но он должен позволить телу излечиться, а впереди еще недели реабилитации, прежде чем он полностью восстановит силы. Надо давить на себя сильнее, чем доктора, но ощущать собственные пределы и не забывать, что они гораздо более гибкие, чем предполагают врачи. Просто еще одна часть загадки.

Стив решил позволить себе «проснуться» и начал беспокойно метаться на кровати. Внутривенные иглы тащились за рукой.

– Джей? – позвал он неустойчивым голосом, затем откашлялся и попробовал снова: – Джей?

Он никогда не привыкнет к звуку собственного голоса, каким он стал теперь, настолько резким и напряженным, будто в голосовые связки набился гравий. Еще одна небольшая странность. Он не мог вспомнить собственный голос, но знал, что этот был неправильным.

– Я здесь.

Прохладные пальцы коснулись его руки.

Сколько раз он слышал эти два слова, и сколько раз они протягивали нить к сознанию? Казалось, они врезались в рассудок, как единственное воспоминание. Черт, вероятно, так и было. Он дотянулся до нее свободной рукой.

– Умираю от жажды.

Он услышал звук наливаемой воды; потом губ коснулась соломинка, и он с благодарностью всосал холодную жидкость в сухой рот и ободранное горло. Джей убрала соломинку после всего лишь нескольких глотков.

– Не слишком много для начала, – пояснила она обычным спокойным голосом. – Анестезия может вызвать тошноту.

Стив переместил руку и почувствовал, что игла снова тащится за ним. И тут же разозлился.

– Заставь медсестру вытащить эту чертову иглу.

– После операции тебе нужна глюкоза, чтобы предотвратить возможный шоковый удар, – возразила она. – И там, вероятно, еще антибиотики…

– Тогда пусть дадут пилюли, – рявкнул он. – Мне не нравятся такие ограничения движений.

Плохо уже то, что ноги все еще в гипсе, а тут еще это; он настолько належался неподвижно, будто прошла целая жизнь.

Джей на мгновение затихла, и он ощутил ее понимание. Иногда казалось, что они не нуждаются в словах, словно между ними была связь, выходящая за пределы речи. Она точно знала, как убивало его то, что он вынужден лежать в кровати день за днем: это не просто тоскливо, это шло против всех его инстинктов выживания.

– Хорошо, – наконец согласилась она, прохладные пальцы медленно погладили его руку. – Я позову медсестру.

Он слышал, как она оставила комнату, затем спокойно лежал, выжидая, обнаружит ли себя Фрэнк Пэйн. Это тонкая игра; он даже не знал, почему играет в нее. Но Пэйн что-то скрывал, и Стив не доверял ему. Он сделает все, что может, чтобы продвинуться вперед, пусть совсем банальное: притворится спящим, а в это время станет подслушивать. Он ведь ничего не узнал, даже что за «планы» имеет этот Пэйн насчет него.

– У вас что-нибудь болит? – спросил Фрэнк.

Стив осторожно повернул голову.

– Пэйн?

Еще одна часть игры: притвориться, что не узнает голос этого человека.

– Да.

– Нет, не очень. Слабость.

И это очень верно; анестезия заставляла чувствовать себя вялым и сонным. Но его мозг оставался активным, а это важно. Лучше испытывать боль, чем быть накаченным наркотиками и не понимать, что происходит вокруг. Кома от барбитуратов была кошмаром мрака и небытия, который он не хотел испытать снова, пусть в слабой форме. Даже амнезия лучше, чем тотальная потеря самого себя.

– Эта операция была последней. Больше никакого хирургического вмешательства, никаких трубок, никаких игл. Когда снимут гипс с ног, вы можете начать возвращаться к прежней форме.

У Фрэнка был тихий голос, и в нем часто звучали дружественные нотки, как будто они хорошо знали друг друга.