Сюрприз заказывали? - Быстрова Ирина

В одном, правда, Марина была с племянницей согласна — Дима абы кому рук не целует. Он, конечно, мужчина обаятельный и обаянием своим пользоваться умеет, однако на физические контакты весьма скуп. А если расщедрился, значит, там что-то было или намечалось. Марина вздохнула.

Анютка вновь подняла на нее вопросительные глаза. И вновь Марина сказала:

— Да нет, я так…

«Надо заканчивать с этими реминисценциями», — приказала она сама себе, а вслух спросила:

— А мы правильно стоим?

— Да вроде. — Анютка пожала плечами. — Вон вход.

— Она хоть без шапки была? — поинтересовалась Марина.

— Да, — ответила племяшка, — а что?

— А то, что шапка преображает женщину до неузнаваемости.

Марина знала, что говорила. Стояла она однажды в длиннющей очереди в одно присутственное место. Занимали еще на улице с семи утра. Место же открывалось в девять. Распахнулись двери, очередь ворвалась в холл, кое-кому хватило номерков в гардеробе, они-то сняли шапки и… Марина разом потеряла свою очередь. Стоявшая до этого за «красной береткой» и перед «клетчатой кепочкой», она растерянно озиралась в поисках соседок. Нашла в итоге, но уже почти отчаявшись.

— Без шапки, — сказала Анютка и плоским голосом добавила: — Вон она.

— Что? — опешила Марина.

— Вон. — Анютка напряженно вглядывалась в молодую даму в синем спортивном костюме, стоявшую рядом с красным «рено» и разговаривающую по мобильнику.

— Точно? — Марина прищурилась. — Ты уверена?

— Да, — кивнула Анютка. — Даже странно. Я ее сразу узнала.

— Любопытно знать почему, — пробормотала Марина, продолжая рассматривать спортсменку в синем.

— Она похожа на Сандру Баллок, — ответила Анютка. — Я еще тогда подумала: вылитая мисс Конгениальность.

— Да, действительно, — согласилась Марина. — Здорово смахивает. Ну, что, пошли?

— А что мы ей скажем? — вдруг испугалась Анютка.

— Не знаю, — Марина подхватила племянницу под локоть, — но раз мы уже здесь и, мало того, нашли ту, которую искали, надо торопиться. А то она сейчас смоется в свой клуб, и привет, момент упущен! Давай, давай, шевели ножками!

Она волокла Анютку по направлению ко все еще болтающей по телефону даме, а у самой внутри все дрожало и подпрыгивало. И вправду, что они ей скажут? Не отрепетировали, не подготовились… А когда?

Дама отняла телефон от уха, щелкнула крышкой, сунула в карман куртки и, поправив на плече спортивную сумку, сделала шаг по направлению ко входу в здание.

— Добрый вечер, — сказала Марина.

— Добрый, — откликнулась дама и вопросительно уставилась на них.

— Не могли бы вы уделить нам минутку вашего времени? — выдохнула Марина.

«Боже мой, — подумала она, — что я несу? Просто рекламный агент какой-то». Дама, видно, подумала то же самое, потому что сделала короткий шаг назад и покачала отрицательно головой:

— К сожалению, я спешу…

— Да вы не поняли, — Марина успокаивающе улыбнулась, — мы ничего не продаем, никуда не вербуем.

— Уже хорошо, — отозвалась дама, все еще настороженно поглядывая на них. — Что же вам в таком случае надо?

— Поговорить.

«А теперь, — пришла непроизвольная мысль, — из меня поперли сериалы. Хотя я их и не смотрю».

— Поговорить? — усмехнулась спортсменка. — О чем?

«Красотка, — оценила Марина. — Сколько ей лет? Тридцать? Тридцать два? Где-то так. И похоже, спортсменка всерьез. Загар. Хотя на дворе лето — загаром никого не удивишь. Хорошая улыбка, очень выразительные глаза, а вот подбородок будет ее первой проблемой лет эдак черед десять. Но благо мы живем в эпоху пластической хирургии — хороший врач может отодвинуть неприятный момент».

— О чем поговорить? — повторила спортсменка и нетерпеливо взглянула на часы. — И надолго ли? У меня, знаете ли, дела…

Марина лихорадочно соображала, с чего можно начать разговор:

— Видите ли…

Спортсменка не сводила с нее глаз.

— Видите ли… — мялась Марина.

Как вдруг…

— Где мой папа? — услышала Марина тонкий голосок племяшки.

— Папа? — изумилась спортсменка, переводя взгляд на Анютку.

«Дети!» — закатила глаза Марина. Сразу в лоб. Без предварительных маневров. Впрочем, все равно Марине никаких маневров в голову не пришло.

— Вы знаете, где мой папа? — Племяшкин голос звучал пронзительно, даже немного противно.