Миллион за выстрел - Джоансен Айрис

— Ты непоседлив, — заметила она.

— А ты разве нет?

Елена покачала головой:

— У меня есть якорь. Барри.

— Я тебе завидую. — И рассеянно добавил: — Как говаривала моя матушка, нет ничего лучше влияния, помогающего остепениться.

— Она в самом деле так говорила?

Улыбка исчезла с его лица.

— Нет, я своей матери не знал. Вырос в приюте. Меня нашли в картонной коробке в переулке.

Она в шоке смотрела на него.

— Значит, все эти трогательные цитатки — сплошное вранье? Зачем?

Он пожал плечами:

— Все началось, когда я еще был подростком. Кажется, я тогда был здорово пьян. Мне показалось это забавным. Вложить этакую домашнюю мудрость в уста женщины, которой было на меня абсолютно наплевать… Позднее это вошло в привычку.

— Ты не знаешь, с чем ей пришлось столкнуться. Возможно, она вынуждена была тебя отдать.

— Нет, — резко произнес он.

— Я же едва не отдала Барри. Чего на свете не бывает.

— Ты ведь не бросила бы новорожденного ребенка на улице при минусовой температуре?

— Она так поступила?

— Да. Она хотела, чтобы я умер. Но я ее надул. Вырос в самого здорового и подлого сукиного сына, когда либо родившегося в Ливерпуле. — Он вздохнул. — Теперь я никогда уже не смогу процитировать тебе мою дорогую мамочку. Боюсь, мне будет трудно разговаривать.

— Я рада. Не желаю ничего больше о ней слышать. — Елена завернулась в простыню и встала. — Если только ты не хочешь назвать цену, о которой мы говорили раньше.

— Цену?

— Я же сказала, что сделаю все, что ты попросишь. Я бы с удовольствием прикончила твою дорогую матушку.

— Господи, ну ты и злючка. — Он засмеялся. — Так и знал, ты вся растаешь и ударишься в сентиментальность при мысли о младенце, брошенном на морозе.

— Не говори глупостей. Я не настолько чувствительна.

— Я знаю. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Именно потому этот момент просто чудесен.

Она почувствовала, что тает.

— Черт бы тебя побрал.

Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.

— И у нас было немало таких чудесных моментов, верно?

— Несколько.

— Ну и скупа же ты на похвалы. — В глазах мелькали чертики. — Возвращайся в постель, прежде чем снова начнешь величать меня задницей.

— Мне пора в свою комнату.

— Еще чуть-чуть, — уговаривал он. — Никакого секса, одни ласки.

Она немного покапризничала и снова легла.

Он обнял ее.

— Как здорово, — прошептал он. — Неужели ты прикончила бы для меня мою дорогую старую матушку? Нет, ты явно в меня влюблена.

— Помолчи. — Она положила руку ему на плечо. — Это так, мимолетный импульс. Даже младенцем ты, скорее всего, заслуживал, чтобы тебя выбросили на мороз.

— Опять ужалила. — Он погладил ее по волосам. — И вообще, мне не нравится мысль о том, чтобы ты меня защищала. Я чувствую себя ущербным. — Он помолчал. — Я был бы рад взять инициативу в свои руки.

— Насчет твоей матушки?

— Нет, насчет Чавеза.

Она застыла.

— Ш-ш-ш. — Он начал ласково массировать ее шею. — Я и об этом не хочу сейчас говорить. Но не хочу, чтобы ты что-то делала, предварительно не обсудив со мной.

— Что тут обсуждать?

— Ты же знаешь, что рано или поздно Чавез появится.

— Ты сказал, тебя предупредят, если он возникнет на горизонте.

— Обязательно. Но зачем делать из себя подсадных уток? Почему бы мне не отправиться на охоту и не прикончить Чавеза?

— Нет!

— Почему нет? Было бы вполне разумно. Не пришлось бы втягивать в битву тебя и Барри. — Он сделал паузу. — Ты ведь не собираешься впутывать сюда Барри?

— Еще чего!

— Ну вот, значит, куда умнее было бы позволить мне все сделать, прежде чем он узнает, где ты находишься. Тогда, если ему повезет больше, вы с Барри сможете сбежать.

— Получается, что я не очень-то разумна. — Голос ее дрожал. — Или совершенно бессердечна.

— Ты подумай, — тихо уговаривал ее Гален. — Я хотел сделать это, ничего тебе не говоря, но будет безопаснее, если мы скоординируем наши планы и…

— Я не собираюсь об этом думать. Это моя жизнь и моя битва.

— Как насчет Барри?

— Я защищу Барри. Никогда не стану им рисковать. Я найду способ сделать и то, и другое.

Он немного помолчал.

— Я могу это сделать, Елена. Я очень много умею и, слава богу, в хорошей форме. Оставайся с Барри и позволь мне разобраться с Чавезом.

— Ты полагаешь, что мне не хочется согласиться? — с яростью спросила она. — Я хочу, чтобы он умер. Для меня не должно иметь значения, кто его прикончит. Но, черт побери, имеет. Имеет!