Миллион за выстрел - Джоансен Айрис

— Мне кажется, нам всем не повредит хороший пляж, и я знаю местечко на Багамах, которое подойдет по всем статьям, — заявил Гален.

— Мне нравится в коттедже, — нахмурился Барри. — Я немного устал путешествовать.

— Не сомневаюсь, — Елена покрепче обняла его. — Но ведь коттедж не наш. Мы не можем жить там вечно.

— Доминик поедет с нами?

Она немного помолчала. Сколько еще она сможет скрывать от Барри, что он никогда больше не увидит Доминика? Но не сейчас. Надо подождать, когда они будут в безопасном месте.

— Нет, Доминик с нами не поедет.

— Почему? Он обещал когда-нибудь отвезти меня на берег моря. Он рассказывал, как весело ему было на пляже в Майами.

— Сейчас у него другие дела. — Елена смахнула с глаз слезы. — Но он бы хотел, чтобы ты радовался. Ему нравится, когда ты счастлив.

Барри кивнул.

— Может быть, он приедет позже. Он как-то пообещал, что всегда будет с нами.

Она почувствовала, как Гален на мгновение сжал ее руку, и на сердце потеплело от этой поддержки.

— Он сказал правду. Он никогда по-настоящему нас не покинет. — Она откашлялась. — Тебе понравится пляж. Ты знаешь, что из песка можно строить замки?

Эпилог

Нассау, Багамы

Спустя два месяца

Солнце жгло спину. Елена перевернулась и продвинулась подальше в тень от зонтика.

— Ты сгоришь, — заметил Гален, опускаясь на одеяло рядом с ней. Он кинул полотенце ей на ноги. — В такое время суток нечего делать на солнце.

— Я люблю жару и никогда не обгораю. Одно из преимуществ смуглой кожи. — Она повернулась на бок и посмотрела на него. — Где Барри? Когда я его в последний раз видела, вы с ним катались на этом бедном муле вдоль пляжа.

— Вот уж не стал бы жалеть это проклятое животное. Он встал столбом, и мне пришлось тащить его в гостиницу волоком. — Гален кивнул в сторону группы детей, резвящихся на пляже недалеко от них. — Барри с этими ребятишками. За ними присматривает служащий гостиницы.

— Барри в эти два месяца видел тебя куда чаще, чем я. Где ты был?

— То там, то сям. Мне казалось, что тебе нужно просто полежать на солнце и побыть наедине с сыном. Ты была не в лучшем виде, когда мы уезжали из Джорджии.

Это было еще слабо сказано. Она напоминала взведенную пружину, ее переполняли горечь, сожаление и усталость, пробирающая до костей. Первую неделю она почти ничего не говорила, будто онемела, и только потом, постепенно, начала приходить в себя.

— Да я была просто развалиной. Руины человеческой личности.

— Сейчас ты выглядишь лучше. — Он уставился на океан. — Я сегодня звонил Логану, он сказал, что мы спокойно можем возвращаться в Штаты. Агентство по борьбе с наркотиками не собирается напрягаться и расследовать убийство Чавеза и его банды. Они рады от них избавиться. Манеро говорит, что среди наркодельцов ничего не слышно о каком-либо возмездии. Они слишком заняты дележом владений Чавеза.

— Значит, все позади?

— Похоже на то. Мы вернемся в Штаты и сделаем тебе нормальные документы. Ты ведь этого хочешь?

— Конечно, хочу.

— Ладно. — Он поднялся на ноги. — Тогда я все подготовлю. Мы сможем уехать через несколько дней.

Елена смотрела, как он идет к гостинице. Солнце играло в его коротко стриженных темных волосах, и двигался он с присущей ему кошачьей грацией. Он явно выполнял задание.

Он собирался доделать все мелочи и украсить хорошо сделанную работу пышным шелковым бантом.

Ничего не выйдет, Гален.

Елена глубоко вздохнула и немного постояла у двери в номер Галена.

«Сделай это, и все».

Она открыла дверь. В комнате было темно.

— Гален?

— Я на балконе. Какие-нибудь проблемы?

— Да. — Она прошла через комнату и присоединилась к нему.

— Барри?

— Нет. Не все же касается Барри.

— А ты меня едва не одурачила.

— Потому что ты слеп. Я люблю сына, но он не единственный человек в моей жизни. Если бы ты не был так чертовски тактичен, ты позвал бы меня в свою постель по меньшей мере месяц назад. Вместо этого ты заставил меня ждать. — Она подошла поближе. — Ты лишил меня уверенности, а мне это не нравится.

Гален улыбнулся:

— И что ты собралась делать?

— Я собралась сказать, что люблю тебя, и думаю, что ты тоже меня любишь. Я дам тебе немного времени подумать, но будет справедливо предупредить, что я верю в брак.

— И когда ты решила, что испытываешь это безмерное влечение ко мне?