Горячий лед - Робертс Нора

Дуг провел рукой по подбородку и поклялся несколько недель не бриться.

Уитни давно обнаружила, что когда цель видна, то идти легче.

В детстве одно незабываемое лето она проводила с родителями в поместье на Лонг-Айленде. Тогда ее отец был одержим идеей, что утренний моцион необычайно полезен для здоровья. Каждое утро, если она не успевала ускользнуть, ей приходилось отправляться с ним на прогулку. Уитни часто вспоминала, как она стремилась не отстать от мужчины на двадцать пять лет ее старше и как увеличивались ее силы, когда они приближались к величественному фасаду дома. Увидев его, она пускалась вприпрыжку, зная, что конец тяжелого пути близок.

Сейчас целью стала всего лишь кучка строений рядом с ярко-зелеными полями и текущей на запад коричневой речкой. После дневного марша и ночи, проведенной в пещере, эта речка казалась Уитни такой же полноводной, как Нью-Рошель.

Вдали на рисовых чеках работали мужчины и женщины. Леса были принесены в жертву полям. Малагасийцы, очень практичный народ, прилежно трудились, чтобы оправдать эту жертву. Уитни помнила, что, по всеобщему мнению, островитяне должны быть ленивы и беспечны, но, глядя на них, она сомневалась, что многие из них вообще когда-нибудь отдыхали.

Буйволы со скучающим видом, помахивая хвостами, топтались на поле, обрушивая зерно. Уитни заметила обшарпанный джип, который вместо колес стоял на камнях. Откуда-то доносился монотонный звон металла о металл.

Женщины, одетые в тусклую повседневную одежду, развешивали на веревке яркие, цветастые рубашки. Мужчины в широких штанах мотыжили узкий длинный сад. Некоторые во время работы пели, но песни звучали не столько весело, сколько как-то величественно.

При приближении гостей деревенские повернули головы в их сторону, и работа замерла. Никто не вышел вперед, только тощая собака принялась бегать вокруг них кругами, подняв лай.

Не важно, была ли она на Востоке или на Западе, но Уитни всегда могла заметить во взгляде людей любопытство или подозрение. Какая жалость, что она не взяла с собой ничего более симпатичного, чем свободная рубашка и облегающие брюки. Она оценивающе посмотрела на Дуга. Небритые щеки, всклокоченные волосы придавали ему такой вид, будто он только что пришел с вечеринки, которая вдобавок очень сильно затянулась.

Когда они подошли поближе, Уитни увидела детей, самые маленькие из них были привязаны к спинам своих матерей и отцов. В воздухе стоял запах навоза и стряпни. Спускаясь с холма вместе с Дугом, который уткнулся в свои путеводитель, Уитни почувствовала спазму в желудке от голода.

– Разве обязательно этим заниматься сейчас? – спросила она. Он только хмыкнул в ответ, Уитни вытаращила глаза. – Я удивляюсь, что ты не захватил с собой крошечный пальцевый фонарик, чтобы читать в постели.

– Мы непременно такой купим. Племя мерина азиатского происхождения и относится на острове к высшему слою. Имей это в виду.

– Конечно.

Не обращая внимания на иронию в ее голосе. Дуг продолжал читать вслух:

– У них существует кастовая система, то есть существуют знать и средний класс.

– Очень разумно.

Когда он взглянул на нее поверх книги, Уитни только улыбнулась.

– Да уж, разумно, – ответил Дуг. – Касты запрещены законом, но они не особенно обращают на это внимание.

– Если пытаться законодательно регулировать мораль, из этого вряд ли что-нибудь получится.

Не желая ввязываться в дискуссию. Дуг поднял голову и прищурился. Жители деревни собрались вместе, но было непохоже, что они готовят им торжественную встречу. Если верить тому, что он прочитал, все двадцать племен и групп малагасийцев уже много лет назад упаковали свои копья и луки. И тем не менее…сейчас на них смотрел и десятки неприветливых глаз. Им с Уитни придется принимать без промедления решение, как действовать.

– Как, ты думаешь, они встречают незваных гостей? – Волнуясь больше, чем хотела бы признать, Уитни взяла его под руку.

Ему приходилось являться без приглашения в такое множество мест, что и не сосчитать.

– Мы их очаруем. Обычно это срабатывает.

– Ты думаешь, тебе это удастся? – спросила она, шагая за ним на ровную площадку у подножия холма.

Хотя Уитни чувствовала себя неважно, она продолжала идти вперед, независимо расправив плечи. В толпе поднялся гул, затем она расступилась, давая дорогу высокому, под два метра ростом, человеку с худощавым лицом, одетому в широкое черное одеяние поверх накрахмаленной белой рубашки. Это мог быть вождь, священник, полководец. Только взглянув на него, Уитни поняла, что он здесь играет важную роль и что он недоволен вторжением.