Витамины для черта - Колочкова Вера Александровна

— Ага… Обязательно приду, Коля…

 Всю дорогу до Татьяниного дома Ася проплакала. Шла, тихо тряслась губами и утирала платочком уголки глаз, спасая их от стойкой якобы туши, а на деле вовсе никакой и не стойкой. Видно, слезы были сильно солеными да горячими – ни одна тушь таких не выдержит.

— Слушай, как ты там работаешь, Кот? Это же можно с ума сойти! — всхлипнув, повернула она к нему голову. – Жалко так…

— Ну, ты не думай, что они все такие, воспитанники мои. Они всякими бывают, и агрессивными тоже. Коле еще повезло – ему есть где жить. А остальным в эту жизнь войти порой и возможности нет. Если опекун для кого не находится, так и маются всю жизнь по всяким жутким богадельням…

— А у Коли кто опекун?

— Я, кто ж еще. Да он и без меня хорошо теперь с жизнью справляется. Он очень способный, если в данной ситуации можно о способностях говорить! Даже зарплату свою четко блюдет, по страничкам раскладывает…

— Как это?

— Ну, берет книжку и через каждую страничку кладет по сто рублей. День начался – перевернул страничку, сто рублей истратил. Следующий день начался - еще страничку перевернул, еще сто рублей истратил… Так до зарплаты ему и хватает. Бухгалтерша в магазине душевной теткой оказалась, зарплату ему только стольниками и выдает. Он и квитанции всякие тоже ей относит, а в день зарплаты она его платить по ним в сберкассу посылает. Есть, есть еще нормальные люди на свете, Анастасия! Не все спесью да брезгливостью попорчены…

— Так у него ж родители есть, ты сам говорил!

— Отказались они. Квартиру ему купили и отказались. Тяжело им. Стыдно. Родословную он им портит. Мать твою…

 Он чертыхнулся куда–то в сторону и поежился зябко, замерз будто. Ася посмотрела на него снизу вверх, уважительно задрав голову – росту Кот был тоже почти двухметрового, как и приболевшая его каланча–женушка. И спросила так же уважительно:

— А кроме Коли опекаешь еще кого–нибудь?

— Опекаю, Анастасия. И вообще, отстань. Не видишь – волнуюсь я? К жене все ж иду…

— А–а–а…Ну, тогда волнуйся. Волнуйся, конечно. Правильно. Молодец. А может, мне и не ходить с тобой?

— Вот уж дудки! Если уж поволокла, так и волоки до конца! И вообще, мы ж не просто так идем, мы ж проблему пропавших детей решать идем…

— Ну тру–у–у–с… — покачала головой Ася и засмеялась тихонько. — Какой же ты вообще Кот после этого? Да тебе заяц имя…

— Не хами, Анастасия. Давай лучше в магазин зайдем. Неудобно как–то с пустыми руками.

Вина, что ль, купим? А может, коньяку?

— Ну да! Ей сейчас с ангиной только коньяк и пить! 

— Да знаю я, не учи…

 Так, тихо переругиваясь, они дошли до Татьяниного дома. Кот сам нажал на кнопку дверного звонка, стоял сердито, нахохлившись, как воробей, засунув руки глубоко в карманы плаща. Ждали долго, пока за дверью не послышалось тихое шевеление и она не открылась, явив им лохматую и страшную, но уже гораздо более для глаза приемлемую, чем вчера, Татьяну. По крайней мере, жуткая тоска в ее глазах сменилась крайним удивлением. Таким нарочито крайним, что проглянувшая сквозь него радость никак не захотела больше прятаться и вылезла нахально наружу, и погнала бедную больную женщину в ванную, к зеркалу, чтоб спешно причесаться–умыться, и вообще, как–то привести себя в женский порядок. Кот совершенно по–хозяйски прошел в комнату, уселся на широкий подоконник и вздохнул, оглядевшись. Хорошо так вздохнул, будто на родину издалека прибыл, к родным березкам. Вскоре и Татьяна вышла из ванной причесанная и радостно–настороженная, уселась напротив него в кресло.

— Ну, как ты? Болеешь, говорят. Опять ангина?

— Ага…А ты как?

— Да ничего… Пришел вот. Привели, вернее. Ритка–то наша пропала. Чего вы с ней опять не поделили?

— Да не чего, а кого. Тебя и не поделили. Сначала я обиделась, потом она обиделась. И ушла. И не звонит, поганка. Я тут извелась уже вся…

— Да. Изводиться ты умеешь, конечно. Только знаешь, я Ритке верю. Она у нас с тобой самостоятельная, и в обиду себя не даст, если что. Так что пусть, пусть летает на свободе, пока возможность такая есть…

— Нет, погодите… — торопливо вставила свое слово Ася. – Что значит – пусть летает?

— А то и значит! – повернул к ней голову, оторвавшись от лица Татьяны, Кот. — Оставьте вы детей своих, девки, в покое! Чего вы к ним привязались–то?

— Как это? А вдруг с ними случилось что? А вдруг им плохо? Нет–нет, я так не могу… — не унималась никак Ася.