Роман с Джульеттой - Мельникова Ирина

Алина не выдержала и рассмеялась.

– Нет, я тоже не умею драться. Но посмотрите на себя, даже мысль, что кто-то на вас может накричать, тем более отлупить, изменила ваше настроение.

– Елена Владимировна, прошу вас, снимите очки, – Луганцев протянул руку к ее лицу. – Я не могу разговаривать с человеком, если не вижу его глаза.

Алина испуганно отшатнулась.

– Нет! Я не могу! Тут слишком резкий свет!

– Так мы его выключим, – Луганцев вскочил на ноги. – В доме есть свечи?

– Есть, – почти в изнеможении ответила она. – Вон в том шкафчике…

Луганцев достал две свечи и подсвечник, водрузил его на стол, затем, чиркнув зажигалкой, зажег свечи. И после этого выключил верхний свет. Все это время Алина молча наблюдала за ним.

– Ну вот, полный порядок, – весело сказал он и с укоризной посмотрел на нее. – Что же вы? Снимайте свои окуляры.

Алина покорно сняла очки и положила их рядом с собой.

Приятный полумрак наполнял окружавшее их пространство. Избавившись от очков, она словно избавилась от щита, который защищал ее от посторонних взглядов. Какое-то мгновение она ощущала себя раздетой. Она ждала реакции Луганцева, ведь Ольга ей внушила, что именно глаза выдадут ее в первую очередь. Но он лишь довольно усмехнулся.

– У вас очень живое лицо, Елена Владимировна. Я сказал, что вы чем-то напоминаете мою матушку, но это не так. Скорее, старшую сестру. У меня никогда не было сестры, а вот у Ильи их было три, и он страшно завидовал, что я один. А теперь я завидую ему. Женщины умеют сочувствовать так, что не распускаешь сопли. Конечно, не все, а женщины волевые, с сильным характером. И как мне показалось, у вас сильный характер. Не спорьте, не спорьте! – засмеялся он, заметив ее протестующий жест. – Разве это не вы быстренько со мной управились и направили в нужное русло?

– Жизненный опыт! – развела она руками. – Видимо, возраст дает о себе знать, всех хочется поучать и ставить на место.

– Возраст – не главное. Важно, на сколько лет ты себя ощущаешь. Кто-то и в тридцать лет выглядит стариком, а у кого-то и в семьдесят энергии хватает на четверых, – тихо сказал Луганцев и поднял свой стакан. – Давайте все-таки выпьем за ваше появление в этом доме и за сегодняшний разговор. Поверьте, он кое-что во мне изменил. Вы правы, стоит взглянуть на мир другими глазами.

– Давайте выпьем, – согласилась Алина. – Я рада за вас. Что бы там ни говорили, но я верю, что над каждым из нас господь держит свою ладонь. А испытания посылает тем, кого любит.

Она выпила и принялась вертеть стакан в руках. Луганцев молчал, а она не решалась уйти к себе в комнату.

– Вы устали? – неожиданно спросил Луганцев. – Я вас утомил своими откровениями?

– С чего вы взяли? – удивилась Алина.

– Но у вас такое кислое лицо, как при оскомине… – И он забавно поморщился, явно передразнивая ее.

Алина улыбнулась.

– Это от выпитого. Для меня это слишком много.

– Крепитесь! – усмехнулся Луганцев и неожиданно спросил: – Вы откуда родом? Я вот из Тихвина… А мама была коренной ленинградкой.

– А я всю жизнь здесь провела, в Староковровске. Училась, работала, замуж вышла, мужа похоронила… – Алина сжала зубы. Знал бы он, какого мужа она похоронила! Ей вдруг стало нехорошо! Зачем она врет? Зачем изворачивается? Но Луганцев, похоже, не заметил ее душевных мук.

– Пожалуйста, называйте меня Игорем, – быстро сказал он. – Позвольте хотя бы дома отдохнуть от официоза.

– Хорошо, – легко согласилась Алина. Еще один шаг был сделан навстречу. И Луганцев даже не подозревал, насколько это был опрометчивый шаг. Потому что она вдруг поняла, что, того не сознавая, он разрушил предпоследний барьер между ними. А последним, самым высоким и самым надежным барьером был ее возраст. Вернее, тетушкин возраст, который Алина присвоила себе. Но она почему-то подумала, что для него сейчас не это главное. Важнее тот душевный комфорт, который он испытывал. И она не хотела его разрушать. «Игорь», – мысленно произнесла она его имя. И оно уже не показалось ей жестким и холодным. И тогда она произнесла его вслух: – Игорь, – Алина смело посмотрела на Луганцева, – теперь я хочу предложить тост. Пусть в вашей жизни появится больше светлого и чистого, чего вы не станете избегать. И если в вашу жизнь ворвется любовь, вы не будете прятать, как страус, голову в песок.

– Вы меня убедили, – Игорь поднял свой стакан. – За любовь пьем до дна!

– До дна, – эхом откликнулась Алина.

Не отводя друг от друга взгляда, они выпили виски. И спиртное на этот раз не показались Алине противным. Только в голове зашумело сильнее. И ей захотелось вдруг, чтобы Игорь ее поцеловал. Захотелось так сильно, что она на мгновение закрыла глаза, представив, как его мягкие и горячие губы коснутся сначала ее лица, а затем ее губ… Представила и вздрогнула, как от пощечины. Какой ужас! Вдруг он прочитает в глазах своей домработницы непростительное для ее возраста желание. Не хватало, чтобы он принял ее за развратную старуху, падкую на молодых мужчин.

– Что ж, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, – Игорь снова наполнил свой стакан виски и потянулся к ее стакану, но Алина накрыла его ладонью.

– Я – пас, – сказала она и посмотрела на ходики. – Первый час ночи… Вам завтра, вернее, уже сегодня рано вставать.

– Ничего, давайте посидим еще немного. Вам совсем не нужно подниматься ни свет ни заря. Я позавтракаю на заводе.

– Дело не во мне, – Алина посмотрела ему в глаза. – Завтра вы должны выглядеть как ни в чем не бывало. Чтобы никто не догадался о ваших проблемах.

– И то верно, – Игорь расплылся в улыбке. – Елена Владимировна, вам кто-нибудь говорил, что у вас особенный взгляд? Стоит вам на меня посмотреть, как сердце у меня начинает колотиться и почему-то в районе солнечного сплетения. Вы по этой причине носите темные очки? Чтобы не повергнуть всех в кому?

– Дался вам мой взгляд, – подчеркнуто-сурово произнесла Алина. – Если бы не мои преклонные лета, я бы подумала, что вы подбиваете под меня клинья. – И погрозила Игорю пальцем: – Оставьте ваши штучки, мистер Луганцев, я дама опытная. И смею вас заверить, эти шалости до добра не доведут. Жениться вам надо, сударь, и как можно быстрее.

– О, эти женщины! – рассмеялся Игорь и воздел руки к небу. – Нет вам покоя, пока кто-нибудь ходит в холостяках. Словно это вопрос жизни и смерти.

– Моя тетушка говорила: «Все болезни от одиночества и неустроенной личной жизни». Послушайтесь моего совета, не наживайте себе болячек.

– Что ж вы так настойчивы? – Игорь усмехнулся. – Похоже, вам надоела ваша работа? Вы хотите, чтобы здесь заправлял кто-то наподобие Маргариты Львовны?