Наивная плоть - Робертс Нора

– И властный, – согласилась Дина. – Но он хороший директор. Нам повезло, что он согласился поработать хотя бы несколько первых недель.

– Если ты так считаешь. – Она хотела было выйти, потом заколебалась и повернула обратно. – Дина, не знаю, должна ли я об этом говорить, но мне кажется, что было бы правильно контролировать телефонные звонки к тебе.

– Что?

– Доктор Пайк. Он звонил, когда ты разговаривала с мистером Бачем.

Дина задумчиво положила ручку.

– Если он позвонит еще раз, соедини нас. Я сама с ним разберусь.

– Хорошо. У-упс! – Она улыбнулась и отступила, чтобы не столкнуться с вбежавшим Финном. – Доброе утро, мистер Райли.

– Привет, Кесси; Мне надо срочно поговорить с боссом.

– Она в вашем распоряжении. – Кесси закрыла за собой дверь.

– Финн, извини, у меня совершенно нет времени. – Но она двигалась недостаточно быстро, чтобы уклониться от поцелуя, когда он обежал стол. Дина не была уверена, что ей на самом деле хотелось уклоняться.

– Знаю, у меня самого только одна минута.

– Что случилось? – Глаза финна горели от возбуждения, вокруг него сверкали искры, как от электрических разрядов. – Что-то значительное?

– Я еду в аэропорт. Ирак только что напал на Кувейт.

– Что-о? – От его репортерского азарта Дина вскочила. – О Боже!

– Нападение в стиле «блиц». Бронированный удар с вертолетной поддержкой. У меня есть друзья в Грин-Рэмп в Северной Калифорнии, пара ребят, с которыми я познакомился во время сражения на аэродроме в Токумене в Панаме несколько месяцев назад. Говорят, что вначале мы применим дипломатическое и экономическое давление, но – черт побери! – есть вероятность, что мы пошлем туда войска. Если предчувствие меня не обманывает, то это будет крупная заварушка.

– Там все время взрывы. – Она опустилась на подлокотник стула.

– Это территория, Канзас. И нефть, и честь. – Он, внезапно ослабев, поднял ее на ноги и ладонью убрал волосы с ее лица. Ему хотелось – нет, требовалось, понял Финн, – долго-долго смотреть на нее. Долго и внимательно. – Может быть, я не скоро вернусь, особенно если мы отправим войска.

Она побледнела и с трудом сохраняла спокойствие.

– Я слышала, что у них есть ядерное оружие. Это правда? Но химическое у них есть точно. Мелькнули беззаботные ямочки.

– Волнуешься за меня?

– Мне просто интересно, будете ли вы со съемочной группой носить противогазы. – Чувствуя себя идиоткой, она отступила назад. – Я буду смотреть твои репортажи.

– Обязательно. Мне жаль, что придется пропустить твой дебют.

– Ничего страшного. – Дина выдавила из себя улыбку. – Я пришлю тебе пленку с записью.

– Знаешь что? – Он играл прядью ее волос. – По сути дела, я ведь еду на войну. Как в старой песенке:

«Я уезжаю, малышка, и кто знает, что принесет нам завтрашний день». – Финн улыбнулся в ее темные серьезные глаза. – Не думаю, что мне удалось бы убедить тебя запереть дверь и попрощаться как следует.

Дина искренне боялась, что удалось бы.

– Меня не возьмешь на старые заезженные песенки. К тому же все знают, что Финн Райли возвращается живым из любой передряги.

– Все равно стоило бы попробовать. – Он схватил ее за талию. – По крайней мере дай мне хоть что-нибудь на память с собой в пустыню. Я слышал, что по ночам там очень холодно.

Дина ощутила одновременно страх и желание. Прислушавшись и к тому, и к другому, она обняла его руками за шею.

– Ладно, Райли. Запомни вот это.

И впервые, не колеблясь, она прижалась губами к его губам. Когда ее рот приоткрылся, она почувствовала не только быструю знакомую дрожь, не только томительную, разламывающую боль, которую так старательно отрицала. Нет, это была потребность распробовать, впитать его губы и, как это ни странно, утешить.

Их поцелуй длился бесконечно, и Дина забыла обо всем, кроме Финна.

Она чувствовала его запах – мыло и слабый аромат чистого пота. Его волосы, мягкие и густые, словно манили к себе ее пальцы: хотелось расчесать их, погладить. Когда его рот стал более нетерпеливым, когда она услышала тихий стон удовольствия, то не смогла сдержаться: их языки сплелись, и Дина, уже не думая, куснула его за губу, чтобы добавить к удовольствию томное возбуждение боли.

Дине показалось, что Финн вздрогнул, но ее жалость и желание утешить словно испарились.

– Дина… – Он в отчаянии покрыл поцелуями ее лицо и шею, где бился пульс, как крылья маленькой птички. – Еще.