Сокровище души - Ховард Линда

Лестница, ведущая в темницу, находилась в другом конце зала. Ее почти скрывала дверь, поэтому Грейс едва не проглядела спуск. Положив на пол вещи, она с величайшей осторожностью, чтобы не скрипнули кожаные петли, пошире открыла дверь и увидела внизу свет. Значит, там стражник, ведь заключенные сидят в темноте. Протиснувшись в образовавшуюся щель, Грейс притянула к себе оставшиеся за дверью вещи. Свет ей теперь ни к чему, а вот оружие необходимо. Она задула свечу, вытащила ее из подсвечника, убрала в сумку, затем глубоко вздохнула и, помолившись, начала спускаться.

Перил не было, мерцавший внизу факел не мог осветить темную винтовую лестницу, поэтому Грейс шла на ощупь. Свеча бы ей не помешала, но не следовало привлекать внимание стражника.

Он сидел на скамье, прислонившись к холодной стене и прижимая к себе мех с вином. Может, на ее счастье, он тоже пьян в стельку? Хотя, будь он даже выносливым, как все шотландцы, алкоголь наверняка притупил его реакцию. Кроме того, сверху бить удобнее, подумала Грейс. Впрочем, если бандит встанет, у нее не хватит сил для настоящего удара, она слишком устала.

Грейс осторожно преодолела в темноте еще несколько ступенек, прижимая к бедру тяжелый подсвечник. Чем ниже она спускалась, тем невыносимее становился запах: пахло человеческими испражнениями, кровью, страхом и болью. Здесь узников пытали, тут они умирали, в этих грязных ямах никогда не видели солнца.

Вдруг Ниал попал сюда по ее вине? Нет, подобная мысль нелепа, он не мог услышать ее призыв, на долю секунды отвлечься и в результате позволить застать себя врасплох. Но она ведь здесь, следовательно, невозможное возможно, и теперь нельзя с полной уверенностью утверждать, что Ниал ее не слышал.

Не важно, виновата она или нет, оставлять его в руках Хуве Хея нельзя. Он хранитель, единственный, кому известны тайна и то, где спрятаны сокровища тамплиеров. Чтобы расстроить планы Сойера, ей понадобятся знания и содействие Ниала. Она хочет остановить Перриша, она хочет Перриша убить, а для этого тамплиер нужен ей живым.

Грейс опять взглянула на стражника. Если он проснется и окажется достаточно трезвым, она не станет подходить к нему, чтобы не вызвать подозрений. Если же он ее увидит, то ему и в голову не придет остерегаться женщины. Тем не менее сердце у нее бешено колотилось, все внутри свело от страха, она с трудом заставила себя идти дальше.

Свет факела плясал, колебался, словно подчиняясь ритму неслышимой музыки, отбрасывал извивающиеся тени на влажные камни стен. Бандит не двигался.

Осталось десять футов. Пять. Грейс оказалась настолько близко от стражника, что чувствовала запах немытого тела. Вознеся короткую молитву, чтобы не причинить ему особого вреда, она подняла обеими руками подсвечник. Шорох одежды был едва слышным, но стражник вдруг зашевелился, разлепил веки и уставился на нее мутными глазами, разинув от изумления рот. В следующий момент Грейс обрушила на его голову массивное орудие, и бандит снова закрыл глаза.

Глядя на кровь, окрасившую грязные волосы, она вдруг заметила, что это совсем молодой парень, не старше двадцати. От огорчения у Грейс навернулись слезы, но она тут же смахнула их, отгоняя неуместное сожаление.

Из трех камер заперта лишь одна.

— Ниал! — тихо позвала она, хватаясь за массивный засов.

Как они будут общаться друг с другом? Ее гэльский оказался непригодным, впрочем, он тамплиер и должен говорить по-французски. Однако ни в старофранцузском, ни в староанглийском она тоже не сильна. Пожалуй, только латынь с тех времен не изменилась, ею можно будет пользоваться.

— Я пришла освободить тебя, — сказала она, борясь с задвижкой.

Боже мой, какая тяжелая! Руки скользнули по дереву, и острая щепка глубоко вонзилась в мизинец. Грейс вскрикнула от боли.

— Ты поранилась?

Голос прозвучал отчетливо, казалось, Ниал стоял у самой двери. Грейс вздрогнула и закрыла глаза, пытаясь удержать слезы. Это действительно Черный Ниал, так он разговаривал с ней во сне. Его голос как раскат грома, способный нагнать ужас на врагов, и в то же время как бархатное мурлыканье, от которого женщины тают в его объятиях.

— Не… немного. — Она пыталась вспомнить нужные слова. — Заноза… очень тяжелый засов, постоянно выскальзывает.

— Ты одна? Для большинства женщин засовы слишком тяжелы.

— Я смогу, — твердо сказала Грейс. Для большинства женщин? Да что он понимает? Ей удалось выжить, как это ни странно, и попасть сюда. Более того, сейчас она стоит перед дверью камеры, а не за ней. Злость смешалась с ликованием, Грейс хотелось закричать, разбить что-нибудь на радостях, хотелось танцевать, но ее ждала работа.