Сюрприз для Айседоры - Робертс Нора

– Вы не знаете меня.

– Но умираю от желания узнать. – Сквозь толпу в фойе Индиго провел Джеда к буфету, где два ловких бармена разливали напитки. – Попробую угадать. – Он чуть отступил, откинул голову, затянулся своей длинной европейской сигаретой. – Вы танцор?

– Нет.

– Нет? – Подвижное лицо Индиго стало задумчивым. – Ну, с таким великолепным телом вам следовало бы быть танцором. – Он взмахнул сигаретой, привлекая внимание бармена:

– Шампанское мне и моему другу.

– Виски, – поправил Джед. – Со льдом.

– Виски со льдом? – В миндалевидных глазах Индиго замелькали веселые искры. – Ну конечно же, как я сразу не догадался. Вы – актер, естественно, драматический… из Нью-Йорка.

Джед взял стакан с виски, выудил из кармана доллар на чаевые… и решил, что иногда проще не возражать.

– Да, временно безработный, – сказал он и ретировался.

В фойе театра «Либерти» преобладал готический стиль: на стенах и потолках – золоченые гипсовые завитушки и злые гномы; над дверями, ведущими в зал, – бронзовые маски Комедии и Трагедии.

Все помещение было забито людьми, каждый из которых пытался перекричать другого. В сизом от табачного дыма воздухе царили запахи духов и попкорна, бодро взрывающегося в автомате рядом с буфетом.

Джед решил, что атмосфера далека от театральной, хотя Дора сказала бы ему, что он глубоко заблуждается.

Гости были одеты кто во что горазд: от фраков до драных джинсов. В одном углу на полу сидела троица в строгих черных костюмах и декламировала вслух стихи.

На сцене оркестр очень эмоционально исполнял «Грязный героин» из репертуара «Роллинг стоунз».

Все люстры ярко сияли. Люди толпились в проходах между креслами партера, в ложах, в оркестровой яме, на балконах. Они ели, пили, болтали, танцевали, а великолепная акустика театра многократно усиливала и без того невыносимый шум.

«Да, это не Зимний бал, – подумал Джед. – А самое главное: непросто будет найти в этой толпе Дору. Похоже, здесь собралось все население Пенсильвании».

Джед никогда не любил приемы и вечеринки. Слишком часто в детстве и юности ему приходилось присутствовать при унизительных публичных ссорах своих родителей. Он предпочел бы провести тихий вечер дома, но раз уж Дора вытащила его сюда, то, по меньшей мере, могла бы оказаться где-нибудь поблизости.

Если бы Дора не уехала в театр очень рано, сославшись на то, что должна помочь в подготовке вечера, он не выпустил бы ее из виду.

Неприятно даже думать, что она болтается где-то одна, когда преступник все еще на свободе. Хотя, конечно, в этой толпе и речи нет об одиночестве, но все равно Джед тревожился. Иначе бы он сюда вообще не приехал.

Две вечеринки за одну неделю, черт побери! Слишком много даже для целого года.

Джед отклонил предложение нахлобучить усыпанный блестками картонный цилиндр и уже всерьез подумывал о бегстве с поля боя, как увидел Дору. И удивился, что не заметил ее раньше. Она сидела на краю сцены, в самом центре, и оживленно болтала с двумя женщинами.

Она что-то сделала с волосами, заметил Джед. Собрала их на макушке в копну буйных кудрей. И глаза. Она подкрасила их так, что они казались еще больше, еще бездоннее. Страстные цыганские глаза.

Дора схватила одну из собеседниц за руку и рассмеялась. Ярко-красные губы быстро двигались, произнося слова, не слышные в этой лавине звуков.

Черный с серебром комбинезон с высоким воротом и длинными рукавами обтягивал ее, словно вторая кожа. Подобную одежду следовало бы объявить вне закона, подумал Джед. При каждом движении серебряные блестки комбинезона отражали свет прожекторов и сверкали, как молнии.

Может, Дора и бросила сцену, но не забыла, как привлекать всеобщее внимание.

У него зачесались руки, так захотелось обнять ее. На мгновение ослепительный взрыв желания затмил все остальные мысли.

Поставив стакан на подлокотник ближайшего кресла, Джед пробился к сцене.

– Он же работает по системе Станиславского. – Дора усмехнулась. – Естественно, что он хочет подцепить грипп, чтобы убедительно сыграть больного. Только мне интересно, что случилось после того, как он… – Она не успела закончить фразу, поскольку сильные руки схватили ее под мышки и оторвали от сцены.

Дора успела лишь заметить, что это Джед, и тут же его губы впились в ее рот. Неистовое желание пронзило ее, сердце остановилось и тут же забилось в ритме бушующего оркестра.