Наивная плоть - Робертс Нора

Удовлетворившись текстом, который он решил пока что закончить, Финн выключил компьютер. Он встал, потянулся, разминая спину и шею, и тоскливо размечтался о завтраке: блины с черносмородиновым джемом и галлон горячего кофе. Потом распутал тянувшиеся за Кертом провода и поднял камеру.

Стоя у окна, он снимал последние кадры первого дня войны, молниеносные вспышки летевших ракет и бомб, следы трассирующих снарядов. Он мысленно представлял, сколько они увидят руин, когда рассветет. И сколько они смогут заснять.

– Приятель, я буду жаловаться на тебя в свой профсоюз.

Финн опустил камеру и повернулся к Керту. Оператор стоял возле кровати и протирал усталые глаза.

– Психуешь, потому что я умею обращаться с этой малышкой так же хорошо, как и ты?

– Дерьмо собачье! – Возмущенный Керт подошел к нему и забрал камеру. – Ни черта ты не умеешь делать, кроме как красиво выглядеть на пленке!

– Тогда будь готов это доказать. Мне надо прочитать текст.

– Ты здесь начальник. – Он молча перематывал кассету, прислушиваясь к взрывам бомб. – Мы собираемся отсюда выбираться?

– У меня в Багдаде есть друзья. – Финн смотрел на огни, вспыхивавшие на горизонте. – Может быть.

Как только последняя речь была завершена, последняя рука пожата, последняя щечка поцелована, Дина стремглав бросилась к телефону. Пока она звонила Фрэн и Ричарду, Джеф из соседней кабинки набирал номер комнаты новостей в Чикаго.

– Что? – зарычал в трубку Ричард. – Что там такое?

– Ричард? Ричард, это Дина. Я в Индианаполисе, еду в аэропорт. Я слышала про воздушный налет и…

– Ага, точно. Мы тоже слышали. Но у нас здесь свои небольшие проблемы. У Фрэн начались роды. Мы сейчас как раз собираемся в больницу.

– Сейчас? – Дина почувствовала, что в ее нервах вот-вот произойдет короткое замыкание, поэтому изо всех сил прижала пальцы к виску. – Я думала, у нас есть еще десять дней.

– Скажешь об этом Большому Эду. Дыши, Фрэн, не забывай дышать.

– Слушай, я не хочу тебя задерживать. Только скажи мне, что с ней все в порядке.

– Она только что доела полпиццы, поэтому и не говорила мне, что у нее начались схватки! Она уже позвонила Бачу. Похоже, что завтрашнее шоу отменяется. Нет, черт побери, ты не будешь с ней разговаривать, Фрэн, ты будешь дышать!

– Я приеду как можно скорее. Скажи ей… О Господи, просто скажи ей, что я еду!

– Я рассчитываю на тебя. Э-ге-гей, у нас будет малыш! Все, пока.

В трубке послышались короткие гудки, а Дина застыла, прижавшись лбом к стене.

– Что за день!..

– Финн Райли сообщил о воздушном ударе.

– Что? – Опять встрепенувшись. Дина рывком повернулась к Джефу. – Финн? Значит, с ним все в порядке?

– Он был на связи со студией, когда начался обстрел. Он передал примерно пять секунд репортажа, а потом связь прервалась.

– Так что мы не знаем… – медленно проговорила она.

– Эй, перестань, он и раньше выбирался из похожих переделок, верно? – Джеф обнял ее за плечи и повел к машине.

– Да, конечно. Конечно, он выберется.

– И посмотри на это с другой стороны. Мы удираем отсюда как минимум на час раньше, потому что все захотели пойти домой и включить телевизор.

Она чуть не рассмеялась.

– Ты молодец, Джеф.

Он радостно ей улыбнулся.

– Ты тоже.

Было шесть часов утра, когда Дина наконец-то открыла дверь своей квартиры и, шатаясь, вошла. Она провела на ногах ровно двадцать четыре часа и умирала от усталости.

Но зато, напомнила себе Дина, выполнила свои профессиональные обязанности и увидела свою новорожденную крестную дочку.

Обри Дина Майерс, думала она и сонно улыбалась, направляясь прямо в спальню. Восьмифунтовое чудо с рыжими волосами.

После того, как прямо на ее глазах в мире появилась эта новая, невероятно красивая жизнь, было трудно поверить, что на другом конце света сейчас бушевала война.

Но, стянув с себя одежду и чувствуя бесконечную благодарность за то, что ее утреннее шоу отменили, Дина включила телевизор, и эта война ворвалась в ее дом.

Который час сейчас в Багдаде? – задалась она вопросом, но ее ум был уже не в состоянии справиться с математическими вычислениями. Оставшись в нижнем белье. Дина медленно опустилась на край кровати и попыталась сосредоточиться на кадрах и сообщениях. «Будь поосторожней, черт тебя побери!» С этой мыслью она скользнула под покрывало и провалилась в глубокий сон.

Поздно вечером первого дня войны в Персидском заливе Финн обосновался на саудовской базе. Он устал, проголодался и страстно мечтал о ванне. Он слышал гул реактивных самолетов, подымавшихся с летного поля и направлявшихся в сторону Ирака. Другие репортеры, думал Финн, сейчас передают свои сообщения.