Я, опять я и еще раз я - Робертс Нора

Школа Брукхоллоу представляла собой красное кирпичное здание, увитое плющом. Никаких железобетонных башен, никаких стеклянных куполов. Старомодное достоинство, солидность, благородные традиции. Большая территория, старые деревья с толстыми стволами, прелестные сады, процветающее плодоовощное хозяйство. Теннисные корты и конно-спортивный центр: только эти виды спорта считались достойными учениц Брукхоллоу. Одна из ее одноклассниц взяла олимпийское золото по конкуру и выездке в нежном шестнадцатилетнем возрасте. Три года спустя ее выдали замуж на молодого английского аристократа, такого же страстного любителя лошадей, как и она сама.

Их создавали с определенной целью, и они служили этой цели. И, тем не менее, ее одноклассница была счастлива покинуть эти стены, вспомнила Дина. Большинство из них этому радовалось.

Дина не завидовала их счастью. Она собиралась сделать все возможное, чтобы защитить тех, чья жизнь, как и ее собственная, была создана искусственно.

Но войн без жертв не бывает, некоторым из них грозит разоблачение. Зато остальные вкусят наконец желанной свободы, в которой им было отказано навек.

А как быть с теми, кто оказал сопротивление, или не прошел экзамен, или подпал под сомнение?

Как с ними быть? Ради них, как и ради тех, кому еще только предстоит появиться на свет, она готова была рискнуть чем угодно.

При школе имелись три плавательных бассейна — два из них крытые, — три научных лаборатории, специальное помещение для проекции голограмм, два актовых зала и театральный комплекс, который мог поспорить с любым бродвейским театром. Здесь была школа единоборств, три фитнес-центра и полностью оснащенная клиника для лечения и обучения. В школьных стенах функционировал медиа-центр, в котором ученицы, намеченные для журналистской карьеры, оттачивали свои перья, а также музыкальная и танцевальная студии.

Двадцать классов с живыми преподавателями и автоматизированными компьютерными программами.

Единая столовая, где сбалансированную и вкусную пищу подавали три раза в день: в семь утра, двенадцать тридцать дня и семь вечера. Второй завтрак и полдник можно было съесть на солнечной террасе в десять утра и в четыре пополудни.

Ей нравились ячменные лепешки. У нее сохранились самые теплые воспоминания о ячменных лепешках.

Просторные, хорошо обставленные жилые помещения для учениц. Если в пятилетнем возрасте ты с успехом проходила все тесты, тебя переводили в одно из таких помещений. Твои воспоминания о тех первых пяти годах подвергались… коррекции.

Со временем удавалось забыть — или почти забыть — о том, как ты была подопытной мышкой в лабиринте.

Тебе выдавали школьную форму и обычную одежду, специально подобранную под твою индивидуальность и под твое прошлое.

Да, где-то у тебя было прошлое. Ты была родом откуда-то, хотя это было не то, что они для тебя придумывали. Твое истинное прошлое никогда не совпадало с тем, что тебе давали.

Требования были очень высоки. Считалось, что ученица школы Брукхоллоу должна успевать по всем предметам, поступать в колледж и там тоже учиться образцово. И так вплоть до размещения.

Сама она свободно владела четырьмя языками. Это сослужило ей хорошую службу. Она умела решать сложные математические задачи, распознавать и датировать археологические находки. Могла безупречно выполнить акробатический прыжок любой сложности и организовать государственный прием на двести персон.

Электроника была для нее детской забавой. Она профессионально владела многообразными методами убийства. Она знала, как удовлетворить мужчину в постели, а утром могла спокойно обсуждать с ним мировую политику за чашкой кофе.

Ее не предназначали ни для брака, ни для свободной любви. Ее специальностью были тайные операции под прикрытием. Что ж, в этой части ее преподаватели, можно сказать, преуспели.

Она была прекрасна, у нее не было генетических пороков или отклонений. Она могла прожить до ста двадцати лет или даже дольше: наука не стоит на месте, медики все время придумывают новые способы продления жизни.

Она сбежала, когда ей было двадцать лет. Двенадцать лет она скрывалась, прокладывала себе путь в подполье, оттачивала усвоенные в школе навыки. Прожить подобным образом еще сто лет? Одна мысль об этом наполняла ее сердце ужасом.

Она убивала профессионально, но не хладнокровно. Она убивала от отчаяния, убивала со страстью воина, защищающего невинных.