Бабочки Креза - Арсеньева Елена

Аглая изумленно покачала головой. Где-то люди друг друга убивают, мир на дыбы встал, а тут какой-то массаж, какие-то кружевные чулки… А впрочем, все близко в жизни, великое и смешное, пугающее и комическое, как любил говорить отец.

Однако какими же замечательными духами пользуется товарищ комиссарша! Давно Аглая ничего подобного не нюхала, а все же помнила их аромат — духи назывались «Любимый букет императрицы». У матушки с девичьих еще времен стоял флакончик, в котором оставалась только капелька духов и только тень аромата. Вот этого самого!

Она наклонилась к вещам. Все пахнет духами! И белье, и куртка, и косынка, и даже, такое ощущение, кобура. Может, надушен и «маузер»?

Аглая нерешительно коснулась куртки, а потом вдруг неожиданно для себя самой взяла да и надела ее. И защелкнула на талии ремень, и повязалась косынкой, точно так же, как комиссарша, низко прикрыв ею лоб. Ужасаясь тому, что сделала, она огляделась в поисках зеркала — захотелось увидеть себя в столь невероятной одежде, а потом скорей сбросить ее с себя! — однако зеркала в приемной не оказалось.

Зеркало было в передней, Аглая отлично помнила. Выскочить на минуточку, посмотреться — и обратно… Переодеться и осторожно выйти из квартиры, чтобы постучать снова и смиренно попроситься в кухарки…

Девушка замерла перед зеркалом. Честное слово, ее никак не отличить от комиссарши. Очень красиво получилось. И очень страшно!

А между тем, подумала Аглая, красный цвет ей определенно к лицу. Жаль, что прежде ничего красного не носила, а теперь-то уж не скоро доведется новыми вещами разжиться. А вот так пройтись бы по улице…

Звон колокольчика заставил ее подпрыгнуть. Кто-то идет! Сейчас примчится Глаша и застанет Аглаю на месте преступления. Что ж, опять под шубами прятаться? А с чужой одеждой как быть?

Боже мой, вот попалась так попалась! А звонок просто разрывается. Даже удивительно, что Глаша не слышит. Все, погибла Аглая! Теперь ее, как воровку… Она вспомнила кроваво-красные брызги на стене подъезда и, на миг потеряв всякое соображение от страха, принялась отодвигать задвижки, щелкать ключами и убирать засовы.

Дверь распахнулась.

На пороге стояли двое мужчин. Один был в такой же кожанке, как сейчас на Аглае, только черного цвета, в кожаном кепи и в крагах. Таких «кожаных» называли самокатчиками, потому что обычно они разъезжали на мотоциклетках. Второй был в матросском бушлате и бескозырке без ленточки. По слухам, без ленточек ходили анархисты…

У Аглаи задрожали ноги.

— Товарищ Полетаева? — спросил «самокатчик». — Ваш автомобиль подан.

— Убийство?! — воскликнула Алёна. — Слушайте, я такими делами не занимаюсь. С этим лучше в милицию. Если хотите, я познакомлю вас с отличными людьми, которые…

— Послушайте, многоуважаемая… Вас как зовут? — нетерпеливо спросила Наталья Михайловна.

— Елена Дмитриевна, — нерешительно представилась наша героиня, которую и в самом деле звали так. Другое дело, что она своего имени терпеть не могла, никогда так не представлялась, предпочитая свой звучный и некоторым образом прославленный псевдоним, а сейчас вдруг… сама не могла понять, почему ляпнула.

— Послушайте, многоуважаемая Елена Дмитриевна, — сухо отчеканила Наталья Михайловна, и красивое лицо ее стало ледяным и неподвижным, словно у Снежной королевы в знаменитом мультике. И ее голубые, всего лишь самую чуточку выцветшие глаза словно бы изморозью подернулись и сделались как бы даже белыми. — Ответьте мне на один, всего лишь на один вопрос. Отчего более младшее поколение заведомо считает всех, кто старше их, кретинами? Неужели оно — поколение, стало быть, — так охотно допускает, что само немедленно обзаведется всеми признаками прогрессирующей идиотии, лишь только перевалит за определенный возрастной рубеж?

— Я не… я не… — начала заикаться Алёна, и что-то вроде снисходительной улыбки мелькнуло на прекрасном лице Снежной королевы. Глаза чуточку оттаяли и обрели подобие прежней голубизны.

— Поверьте, если бы речь шла об убийстве, совершенном в обозримом времени, я непременно пошла бы в милицию. Кстати, у меня есть там приличные связи, так что я обратилась бы не к каким-то замотанным районным инспекторам угро, а к более высокопоставленным чинам. Однако я имею в виду расследование, имеющее отношение к весьма далекому прошлому. Я хочу, чтобы вы открыли секрет убийства моего предка.

— Предка? — воскликнула Алёна. — О господи! И каким же образом я его открою? С помощью машины времени, что ли?

— Если она у вас есть, — весьма сухо кивнула Наталья Михайловна, — то почему бы и нет?

Понятно. Дама не любит шуток. Или просто их не понимает. А впрочем, шутка так себе получилась, довольно убогонькая.

— А он вам кто? — осторожно поинтересовалась Алёна.

— Предок-то? — проговорила Наталья Михайловна. — Дед.

— Господи Иисусе! — невольно помянула имя Божие всуе Алёна. — Так это в каком же году было?! Убили его когда?

— Насколько я могу судить, в тысяча девятьсот восемнадцатом.

Алёна даже головой покачала. Но не сокрушенно, а восхищенно. Дело в том, что она находилась сейчас в довольно привычном состоянии: подходил срок сдачи в издательство очередного детектива, а между тем некий творческий конь по имени Пегас там еще даже не валялся. Бывает, что сюжеты тормозят на подступах к творческим лабораториям, и автор (аффтар, выражаясь по-нынешнему, по-интернетски) может бесплодно биться головой о стенку, причем очень долго… до синяков и кровоподтеков. Поэтому Алёна, которой, в принципе, очень часто приходилось подвергать свою многодумную головушку таким испытаниям, в минуты отчаяния готова была схватиться, уцепиться за малейшую, даже самую неопределенную подсказку судьбы. Опыт жизни подсказывал ей, что никакими щедротами небес пренебрегать не следует. И знаете, готовность писательницы Дмитриевой следовать мало-мальской подсказке свыше не раз себя оправдывала. Почему бы ей не оправдаться еще раз? Конечно, издательство ждет от своего автора современного детектива, однако ведь любую стародавнюю историю вполне можно пришить к современности. Например, кто-то находит бесценную рукопись образца тысяча девятьсот восемнадцатого года, дневник, скажем, в котором вскрываются корни… корни…

Корни чего? Преступления, само собой!

«Стоп! — одернула Алёна. — О чем-то в таком роде я уже писала, причем совсем недавно. Ну ладно, не будем загадывать. Отказаться я всегда успею. Сначала надо послушать, в чем там штука. В любом случае придется, конечно, в архивы идти. И это здорово! В пыли веков всегда можно набрести на что-нибудь интересное!»