Призрак в кривом зеркале - Михалкова Елена

Когда Макар вышел к нужному дому, уже стало смеркаться. Фонари не горели, и улица казалась подернутой нежной сиреневой дымкой, сгущавшейся к палисадникам и светлевшей к середине дороги, где в здоровенной сухой рытвине лениво развалилась пожилая коротколапая черная собака с толстыми боками.

– Пятнадцать дробь пять, – прочитал вслух Илюшин номер на доме и поправил спортивную сумку, висевшую на плече.

Прежде чем нажать на белую кнопку звонка, он оглянулся, подумал пару секунд и наконец перешел на противоположную сторону дороги, косясь на собаку. Шкура на ее боку собралась лоснящимися складками, словно кто-то художественно разложил отрез бархатной ткани.

– Откормили тебя, голубушка, – заметил ей Илюшин, проходя мимо.

Собака покосилась на него слезящимся глазом и тяжело вздохнула.

Остановившись возле столба, Макар непринужденно прислонился к нему и окинул взглядом улицу напротив.

Дом действительно был особенным, как ему и рассказывали. Двухэтажное бревенчатое здание на красной каменной подклети потемнело от времени, и старые наличники сливались со стенами, однако, приглядевшись, можно было рассмотреть замысловатые узоры резьбы. В четырехскатной крыше виднелись два квадратных окошка-бойницы, смотревших запылившимися стеклами в вечернее, налившееся красным небо. Те же окна, что выходили на улицу, казались чисто вымытыми, и на втором этаже за одним из них горел приятный мягкий свет, приглушенный желтыми шторами.

– Интересно, зачем наверху окошечки? – пробормотал себе под нос Илюшин. – Кто же придумал в такой крыше окошечки проделать?

Дверь со звонком разделяла дом на две половины, а над ней нависал потемневший бутафорский балкончик, также богато украшенный резьбой. К двери вели три широкие деревянные ступеньки, по которым Макар поднимался несколько минут назад, заметив, что средняя проломилась и под ней можно разглядеть песок и сгнившие доски. Крайнее левое окно на первом этаже было плотно закрыто ставнями и, кажется, заколочено.

«Любопытно было бы узнать, сколько лет дому. Заря Ростиславовна сказала, что это дореволюционная постройка, но в таком случае он удивительно хорошо сохранился…»

Справа и слева от двухэтажного здания прятались за палисадниками с традиционной сиренью одноэтажные дома, казавшиеся небогатыми родственниками рядом со своим высоким соседом, хоть и обедневшим, но сохранившим мрачное достоинство. Во дворе правого, выкрашенного сочной синей краской, стоял высокий седой старик в ватнике, с садовыми ножницами в руках, и поглядывал на Илюшина. Слева же никого не было: только за окнами, казалось, мелькали какие-то силуэты – но, приглядевшись, Макар решил, что это лишь игра теней.

Собственно, на левом домике улица обрывалась, превращаясь в тупичок: отсюда начинались густые заросли боярышника, в которых шуршало, шелестело и издавало негромкое ворчание какое-то существо. За боярышником неуловимо чувствовалась вода: Илюшин даже принюхался, но уловил лишь аромат сирени, все сильнее наполняющий вечер.

В двухэтажном доме зажглось второе окно, и Макар решился. Он уже сделал шаг по направлению к двери с белым звонком, как вдруг из кустов боярышника вышмыгнула ободранная кошка и стрелой пролетела мимо собаки. Кусты за ней продолжали шевелиться, будто в них осталось сидеть, поджидая добычу и устраиваясь поудобнее, молчаливое чудище. Собака, даже не взглянувшая вслед кошке, приподняла плешивую голову и опасливо покосилась сначала на заросли, затем на человека, замершего в двух шагах от нее.

Ступеньки не скрипнули, когда Илюшин поднялся на крыльцо, но ему показалось, что за долю секунды до нажатия на кнопку звонка внутри, за дверью, кто-то негромко вздохнул.

Трель мелодично разнеслась по дому, минуту спустя внутри зазвучали шаги, и Макару открыли.

– Здравствуйте. – За дверью стоял белобрысый парень лет двадцати с небольшим – высокий, тощий, бледный, с прищуренными глазами. Кадык на шее у него выпирал так, словно парень проглотил что-то острое, вставшее поперек горла. За спиной парня горела тусклая лампочка, и в дверную щель Макар разглядел старый кованый сундук, накрытый сверху темно-синей потертой скатертью.

– Добрый вечер, – Илюшин обаятельно улыбнулся, сбросил с плеча спортивную сумку. – Мне сказали – у вас можно комнату снять?

Парень окинул Макара внимательным взглядом, словно ощупал.

– Можно… – протянул он, и на лице его появилось подобие приветливой улыбки, хотя в глазах осталась настороженность. – Проходите, пожалуйста.

Илюшин вошел в дом, и дверь за его спиной стала закрываться сама. Последнее, что он увидел снаружи, обернувшись, был внимательный, почти человеческий взгляд собаки.

– Откуда вы узнали о нашей гостинице? – Парень приглашающим жестом указал на тускло освещенную лестницу.

– В санатории рассказали, – не моргнув глазом солгал Илюшин. – Я хотел бы сначала посмотреть комнату…

– Разумеется! – Провожатый с каждой секундой становился все дружелюбнее, и отчего-то это совершенно не нравилось Макару. – Сейчас все комнаты свободны, поэтому я покажу вам самую лучшую… Надеюсь, она вас устроит.

Поднявшись на второй этаж, парень порылся в кармане и извлек оттуда ключ с маленьким номерком.

– Прошу вас.

Он открыл дверь, включил свет, и Макар оглядел небольшую, но уютную комнату, ничуть не похожую на казенные безликие номера в гостиницах.

– Дом старый, поэтому ванных комнат только две – на первом и втором этаже, – предупредил парень. – Одна неделя проживания с завтраками и ужинами стоит семь тысяч, без питания – пять. Если вас устраивает цена…

– Устраивает! Более чем устраивает! Если бы вы видели, какие номера предлагают в вашем санатории… К тому же мне всегда хотелось пожить в старом доме, проникнуться, так сказать, его духом! И завтраки с ужинами тоже нужны, как же без них…

Илюшин болтал, играл в дурачка, осматриваясь с непритворным любопытством, не давал вставить тощему ни одного слова, в то же время стараясь не перегнуть палку. Опасности, о которой говорила ему Заря Ростиславовна, он не чувствовал, и это было странным и неожиданным: ведь откуда-то взялась напряженность в этом бледном тонкогубом парне с холодными голубовато-серыми глазами. Напряженность Илюшин чувствовал позвоночником, он улавливал флюиды неприязни и страха, исходившие от провожатого. Но дом пока затаился, недоверчиво рассматривая нового человека, не выдавая себя ничем. «Интересно будет проверить, что же здесь в действительности…»

Дверь наискось от них открылась – Макар успел удивиться тому, что за ней собрались четыре человека, однако он не слышал голосов, – и из освещенной комнаты вышла высокая белокурая дама с такой гладкой, почти фарфоровой кожей лица, что на мгновение в памяти Илюшина всплыла немецкая кукла, виденная им в гостях, когда он был ребенком. Те же большие глаза, чуть припухшие снизу, красиво очерченный рот, маленький носик и нарисованные брови над внимательными голубыми глазами. И такая же фарфоровая улыбка – немного застывшая, чуть более радушная, чем требуется, слегка искусственная, словно дама и в комнате сидела с тем же выражением лица, с которым вышла к гостю. Бежевое вязаное платье с длинным кружевным подолом облегало стройную фигуру, а на шее посверкивал золотой кулон в форме цветка.

– Здравствуйте, – сказала дама, плотно прикрывая за собой дверь. – Вы наш новый гость?

– Хотел бы им стать! – Илюшин сопроводил свои слова чем-то вроде галантного полупоклона. – Меня зовут Макар Андреевич.

– Эльвира Леоновна.

Дама протянула тонкую желтоватую руку, которую Макар поцеловал, как от него и ожидалось.

– Эдинька, – проговорила дама, и Илюшин не сразу понял, что нежное обращение предназначено стоявшему позади него неприятному молчаливому субъекту. – Куда мы поселим Макара Андреевича?

– В зеленую комнату, – так же мягко отозвался парень, названный Эдинькой. – Оттуда как раз недавно уехали…

– Замечательно! А что касается расчетов…

– Мы уже все решили, – успокоил ее парень. – Мама, Макар Андреевич только с дороги…

– «Мама»?! – Илюшин сыграл изумление очень естественно. – Простите, совершенно не ожидал… Вы так выглядите…

Он взмахнул руками, словно пытаясь нарисовать образ Эльвиры Леоновны в воздухе, окончательно запутался, смутился и замолчал.

– Вы еще не знакомы с тремя моими другими детьми, – рассмеялась хозяйка. – Прошу, проходите в свою комнату, а потом приглашаю вас поужинать.

– Ванная комната в конце коридора, – любезно сообщил Эдуард, отдавая гостю два ключа. – Вот ключ от входной двери, вот – от вашей. Если хотите, мы станем будить вас по утрам. К которому часу вам нужно приезжать в «Залежный»?

– К десяти, иногда к одиннадцати, – рассеянно ответил Макар, поставив сумку на пол. – Я уточню график процедур. Кстати, какой транспорт туда идет?