Образ смерти - Робертс Нора

– Помни, – сказала Ева Рорку, – ты гражданское лицо, а речь идет об операции Департамента полиции Нью-Йорка.

– Я тебе не гражданское лицо, сука легавая, а гражданский эксперт-консультант.

Ева постаралась не рассмеяться, и ей это почти удалось.

– И не называй майора Джеком, – продолжала она. – Это не соответствует серьезному и официальному тону, и вообще… это просто неправильно.

– Привет, Даллас!

Ева повернула голову и с трудом различила в тесноте лицо ухмыляющегося детектива из отдела по борьбе с организованной преступностью.

– Привет, Реники.

– Говорят, какой-то бедолага отхватил от тебя кусок, и теперь у него тяжелый случай бешенства.

– Да? А я слыхала, одна шлюха вздумала с тобой переспать, теперь у нее тяжелый случай триппера.

– А это, надо полагать, – проворчал Рорк, пока полицейские в лифте радостно гоготали, – соответствует серьезному и официальному тону.

У себя в кабинете Уитни поднялся из-за стола. Мира осталась сидеть в кресле для посетителей.

– Лейтенант! – приветствовал вошедших Уитни. – Детектив! Рорк!

– Сэр, поскольку, как я полагаю, гражданский эксперт-консультант может способствовать успеху данного совещания, я попросила его присутствовать.

– Это вам решать. Садитесь, прошу вас.

Пока Рорк и Пибоди усаживались, Ева осталась на ногах.

– С вашего разрешения, майор, первым делом мне хотелось бы ввести вас и доктора Миру в курс последних событий.

Ева изложила суть событий вкратце, не вдаваясь в детали.

– За вами следили? – Это не прозвучало как вопрос. Уитни не сомневался в ее наблюдательности. – С какой целью? Есть мысли?

– Да, сэр. Доктор Мира высказала предположение о том, что я могу быть его объектом. Что трамплином для похищения именно этих женщин послужил не сам Рорк, а его связь со мной.

– Вы не говорили мне об этой версии, доктор.

– Это я попросила доктора Миру дать мне время на размышление, – вмешалась Ева, прежде чем Мира успела открыть рот. – Мне нужно было подумать, проверить вероятности, а уж потом переключать следствие на эту версию. Теперь я подумала и считаю, что стоит уделить внимание этой теории. Я была детективом и участвовала в следствии по первому делу девять лет назад. Я была напарницей ведущего следователя. Я подхожу под параметры его жертвы. Возможно, наши с ним пути пересекались девять лет назад или шли параллельно. Я думаю, он вернулся в Нью-Йорк с конкретной целью. И мне кажется, в его намерения входит захват меня в качестве жертвы.

– Он будет разочарован, – ответил на это Уитни.

– Да, сэр, вне всякого сомнения.

– Вы убеждены в реальности этой теории, доктор Мира?

– Я тоже провела вероятностные тесты, и я полагаю, с учетом его патологии, он должен считать, что захват лейтенанта, женщины с немалым опытом за плечами, пользующейся авторитетом, женщины, состоящей в браке с человеком чрезвычайно могущественным, будет его крупнейшим достижением. Однако логически напрашивается следующий вопрос: что он будет делать дальше? Как перекроет это достижение?

– Никак, – ответил на этот вопрос Рорк. – И он прекрасно знает, что не сможет его перекрыть. Она последняя, не так ли? Последняя жертва – не просто самое значительное, но лучшее, наивысшее достижение.

– Да, – подтвердила Мира. – Я согласна. Он готов даже отступить, хотя и не намного, от профиля своей жертвы. Здесь он имеет дело с женщиной, которая не придерживается заведенного распорядка, у нее нет привычных или любимых мест для посещения. Он не может подойти к ней напрямую, как он не раз, а может быть, и всегда делал в прошлом, обмануть ее и заманить. Значит, ради нее он готов пойти на риск, придумать новый, совершено оригинальный способ завлечь ее в сети. Потому что она того стоит. Он совершил полный круг, – продолжала Мира. – Вернулся, если можно так сказать, к своим корням, к своим истокам. На этом его работа будет завершена.

– Он и раньше делал перерывы на год или два, – возразила Пибоди. – Но как он может просто решить, что все кончено, пора подводить черту? Такой убийца не остановится, пока его не остановят. Не убьют или не поймают.

– Нет, не остановится, – кивнула Мира.

– Вы думаете, он умирает? – спросила Ева доктора Миру. – Или что он решил покончить с собой, когда покончит со мной?

– Да, я так думаю. Именно так я и думаю. И мне кажется, он не боится смерти. Для него смерть – это достижение. Это размеренный цикл, который он, насколько нам известно, контролировал все последнее десятилетие. Он не боится своей собственной смерти. Именно поэтому он особенно опасен.