Приговоренные к безумию - Робертс Нора

– Розанна! – заговорил мужчина.

Женщина поднесла руку к колье.

– Как ты вошел?

– Они играют роли, – объяснила Ева. – Сейчас поищем обоих. – Снова остановив изображение, она выделила лица и начала давать компьютеру за­дание.

– Ева!

– М-м?

– Посмотри на нее хорошенько.

– Смотрю. Лицо знакомое, но не могу вспом­нить, кто это.

Рорк с усмешкой наклонился над столом.

– Посмотри лучше.

Нахмурив брови, Ева наблюдала за сценой. Мужчина взмахнул хлыстом. Женщина вздрогнула и рванулась к двери, но он привлек ее к себе. После­довал долгий слюнявый поцелуй. Руки женщины шарили по телу мужчины.

Ева резко выпрямилась:

– Это не женщина!

Мужчина снял бретельки с плеч блондинки и опустил платье до пояса. Под ним оказался черный кружевной корсет. Хотя из него выпирали пышные груди, Ева не сомневалась, что это всего лишь де­таль маскарадного костюма.

Когда мужчина шлепнул партнера по заду, тот внезапно начал сопротивляться. Платье упало на пол.

– Для парня он выглядит неплохо, – заметила Ева.

Ноги в чулках со старомодными подвязками были стройными, хотя плечи казались чересчур раз­витыми, а руки слишком большими. Под колье Ева разглядела кадык. Она пыталась мысленно стереть с экрана парик, алые губы и сильно подведенные глаза, но у нее это плохо получалось. Однако когда его лицо целиком заполнило экран, в голове у нее что-то щелкнуло.

– О, господи!

– Узнала? А я еще не вполне уверен. Дай мне минутку…

Мужчина с обнаженной грудью опустил своего пленника на колени, и Рорк махнул рукой.

– Это можно пропустить. Постой-ка… – Он за­таил дыхание, когда возбужденное лицо с ярко-го­лубыми блестящими глазами вновь заполнило эк­ран. – Едва не пропустил сцену, в которой его пре­восходительство мэр Нью-Йорка извивается под хлыстом парня в кожаном! – Отвернувшись от эк­рана, Рорк взял Еву за подбородок. – Вот почему ты коп. Ты не тратила время зря. Торжественно обе­щаю, что никогда больше не буду сомневаться в тебе.

– Я должна досмотреть до конца.

– Зачем?

– Чтобы знать, с чем придется иметь дело за­втра. Это ведь не заурядный трансвестит. Пичтри окажется в самой гуще сексуального скандала и рас­следования убийства.

– Тогда я принесу еще вина. – Рорк взял бокал Евы. – Для нас обоих.

* * *

– Ловко! – заметила Ева, когда они досмотрели диск. – Грин обслуживал богатую клиентуру с экс­центричными вкусами. Из этого элитного клуба он выбирает маленькую группу людей, которые не могут себе позволить даже намека на скандал, и берет с них плату за молчание. Плата достаточно высока, но вполне им по средствам. Вытягивая, до­пустим, из двенадцати человек по двадцать пять тысяч в месяц, он получал…

– Лишние три миллиона шестьсот тысяч в год. Клиентов это не разоряло, а он жил в роскоши.

– К тому же, судя по его дневникам, шантажи­руемые оставались клиентами.

– По-твоему, это привело мэра к «Искателям Чистоты»? – осведомился Рорк.

– Не знаю. Но у меня есть достаточно основа­ний спросить его об этом, верно?

– Вы суете руки в огонь, лейтенант.

– Я это понимаю. – Ева поморщилась, отгоняя головную боль. – Если СМИ что-нибудь почуют, произойдет катастрофа. Черт, а я ведь голосовала за этого типа!

– Пичтри мог бы получить еще больше голосов, если бы вел избирательную кампанию в этом чер­ном платье. Оно очень привлекательно. – Рорк усмехнулся, когда Ева уставилась на него. – Пора в постель. Мы оба устали.

– Если мужчина в черном платье кажется тебе привлекательным, ты не только устал, а просто спя­тил!

– Я имел в виду не его, а платье. Не возражал бы увидеть тебя в таком корсете, чулках с подвязками и туфлях на высоком каблуке.

– Обойдешься! – Ева зевнула, направляясь в спальню. – В таком корсете можно задохнуться.

Через пять минут она уже была в постели, а через десять – спала.

Если бы посреди кошмара можно было помнить, что это только сон!

Ева видела себя в белой комнате, перепачканной кровью. Ее ботинки хлюпали в бурых лужах, запах крови был непереносимым.

На белом окровавленном ковре лицом вниз лежала девушка. Ее рука была вытянута вперед, а пальцы растопырены, словно она пыталась схватить валяющийся рядом нож.

Ева присела на корточки и подобрала нож. Теп­лая влага потекла по ее руке. Когда она подняла взгляд, на ковре лежала не девушка, а маленькая де­вочка, разрезанная на куски, с остановившимися глазами, как у куклы.