Просто будь рядом - Робертс Нора

– Рорк уверен, что скоро вычислит квартиру. Я подожду еще пару минут, получит адрес – сообщу по дороге.

– Я не думаю, тысяча чертей, – пробормотал Рорк. – Я знаю.

– Детектив, он это сделает! – Ева чутьем поняла, что так и будет. – Сообщите лейтенанту Риккио, нужен наготове спецназ, тактический штаб, переговорщик – короче, все дела.

– Да, сэр. Даллас, если он сбежит – Мелинда…

– Лучшее, что мы для нее сейчас можем сделать, это свою работу. Выполняйте! – скомандовала она и спрятала телефон в карман.

– Рорк…

Он жестом снова приказал ей помолчать.

«Делай свою работу, делай свою работу», – мысленно повторяла она, нетерпеливо покачиваясь с носков на пятки.

Когда «делать свою работу» означало застыть на одном месте, Еве будто кишки на кулак наматывали.

– Попался, чертов ублюдок! Скопировать адрес в навигатор машины, – приказал Рорк, – и подогнать, мать ее, к выходу, немедленно.

Пока компьютер выполнял приказ, Рорк уже выскочил и, схватив по пути кобуру скрытого ношения с шокером – который он, между прочим, не имел права ввозить на территорию штата, – на ходу закрепил ее за поясом.

– Где? – крикнула Ева. – Где это?

Рорк выпалил адрес, накидывая поверх кобуры пиджак.

– Согласно расчетам, от отеля это всего несколько минут.

– Значит, она уже там, – сказала она, пересылая адрес Риккио.

К моменту, когда она влетела на стоянку перед домом, всплеск адреналина и эффект от легкого обезболивающего, которое ей вкололи в больнице, уже закончился. Судя по тому, как боль в боку волнами расходилась по всему телу, ребро, что они починили, похоже, опять хрустнуло. Сердце колотилось с такой силой, что, ковыляя к подъезду, Сильвия с трудом умудрялась вздохнуть.

Они что-то там говорили про стрессовый перелом лодыжки. Стрессовый, мать их. Она и сама видела, что нога повыше уродской медичкиной туфли раздулась как гнойный воздушный шар.

Только бы добраться до Айзека. Только бы принять сладенького. О да. Пусть он о ней позаботится, как обещал, как никто больше не заботился.

Он даст ей то, что ей нужно – укольчик, укольчик, – и еще купит цветы.

Обливаясь слезами от боли, ярости и ломки, она кое-как ввалилась в подъезд. Лицо ей заливал пот.

Просто пару дней, думала она, просто пару дней полежать. А потом они займутся Евой Даллас.

«Черт, как же не терпится схватить эту сучку. Посмотрим, как она из себя будет строить крутую после того, как мы с ней разберемся».

Она хотела, чтобы Айзек пустил ее к ней первой, хотела отплатить полицейской сучке за боль и за страх.

Хромая и судорожно дыша, она забралась в кабину лифта.

– Подождите! – выкрикнули у нее за спиной.

– Пошла в жопу, – огрызнулась Сильвия и захлопнула дверь прямо перед носом у какой-то женщины с ребенком.

Ехать нужно было всего один этаж, но каждая секунда ожидания была дополнительным мучением. Стиснув зубы, она пошла по коридору, подволакивая ногу.

– Айзек! – крикнула она, с размаху ударив по сканеру отпечатка ладони; код от двери она не помнила, в голове все смешалось.

«Укольчик, – думала она. – Черт, мне нужен укольчик! Мне нужен Айзек».

Когда Макквин открыл дверь, она с рыданием бросилась ему на шею, повторяя его имя.

– Мне больно. Она сделала мне больно.

– О, куколка, – проговорил он, гладя ее по спине.

«Какая вонючая, – подумал он, – воняет по`том и больницей. Тупостью и старостью. Даже ее спутанные слипшиеся волосы воняют».

Ее лицо было измученным, бескровным – снова старым.

– Ты не брал трубку. Ты не брал трубку.

– Я был… занят. Я не слышал звонка и на всякий случай не хотел тебе перезванивать. Милая, как ты досюда добралась?

– Угнала машину, прямо с больничной стоянки. Прямо из-под носа у копов. Они меня поджидали, Айзек, поджидали прямо у моего дома. Но я сбежала. Айзек, дай мне лекарство. Они мне ничего не давали.

– Сейчас я тебя вылечу, – сказал он, помогая ей дойти до дивана, где уже лежал приготовленный шприц. – Раз, два – и готово. Бедная куколка.

Трясущимися руками она схватила шприц и вколола в вену на руке. Макквин смотрел на нее, как несчетное число раз смотрел на свою мать.

Как и мать, когда наркотик начал разноситься по ее сосудам, она испустила резкий, глубокий – почти эротический – стон.