Очаровательный Синий Чулок - Климова Юлия

Любить голубей совершенно не за что. И в этом Фаина Григорьевна убедилась, когда бело-зеленая капля упала с неба на рукав ее дорогого коричневого жакета и окончательно испортила настроение. Жалкий район, пошлые рекламные вывески, грязные пятиэтажки, фонарные столбы, заляпанные объявлениями, ярко-крикливые магазинчики и люди «не того сорта» – вот с чем приходится сталкиваться иногда… И это ее Москва! Замечательно, бесподобно…

Фаина Григорьевна скривила губы, достала платок, прижала его к носу, вдохнула аромат любимых духов и огляделась. Да, именно в подобном месте должен жить человек, абсолютно лишенный принципов, а ей нужен именно такой. Без сомнения. Это упростит очень многое, а деньги… Деньги поставят жирную печать на договоре. Фаина Григорьевна улыбнулась, чувствуя себя всемогущей и непобедимой. Она вытерла омерзительную голубиную кляксу, без сожаления выбросила платок в мусорное ведро и вынула из лаковой театральной сумочки небольшой лист бумаги, аккуратно сложенный пополам. Раскрыла его и в который раз прочитала номер телефона, написанный торопливо, будто тот, кто его давал, сомневался в правильности своего решения, и адрес, выведенный уже ее рукой, – твердо, с нажимом.

– Глупости, – надменно произнесла Фаина Григорьевна. – Чем хуже, тем лучше.

Она прошла мимо автобусной остановки и ларька с прессой, свернула в арку и направилась к нужному дому. Настроение постепенно улучшалось – госпожа Удача уже давно должна была стать союзницей, и, кажется, этот день наступил…

Фаина Григорьевна остановилась около подъезда, поправила волосы, окрашенные на висках сединой, с удовольствием отметила, как играет солнце в драгоценных камнях ее колец, и посмотрела на часы. Без пяти пять. Приятно быть безупречно точной, безукоризненной и непогрешимой, все же мир по-прежнему держится на тех же китах, что и раньше, а не на вседозволенности и пагубных страстях. Страстях, выдуманных писаками и лоботрясами! Страстях, столь удобно используемых некоторыми женщинами в своих целях.

Коробочка домофона, вырванная из двери, уныло висела на проводах, что могло вызвать очередной приступ раздражения, но Фаина Григорьевна лишь дернула плечом и повторила:

– Чем хуже, тем лучше.

Работа гувернантки весьма тяжела, непредсказуема и опасна – неизвестно, какие радости и горести ожидают молодую воспитанную леди за порогом чужого дома. Вполне может оказаться, что в массивных шкафах, изготовленных еще пару веков назад, хранятся не бальные платья, а самые обыкновенные скелеты (лежат ровной стопочкой и никому не мешают) или в дальней комнате на втором этаже прячутся живехонькие жены Синей Бороды, мечтающие вступить в партию феминисток. А может, по ночам по гулким коридорам ходит, гремя ржавыми цепями, безутешное Кентервильское привидение – чихает, кашляет и ищет, с кем бы ему поболтать. Каждый дом – загадка. И не стоит торопиться, делать скоропалительные выводы, навешивать ярлыки и успокаиваться раньше, чем настанет время паковать чемоданы, готовясь в обратный путь. Тайны имеют совершенно дурацкую привычку выскакивать из-за угла и оглушать несчастную жертву звучным «опа!» или «о-ля-ля!», вот почему каждая гувернантка должна быть внимательной, хладнокровной и сдержанной.

Софья Филипповна Одинцова к новому месту работы предпочла отправиться на такси, хотя такой поступок нельзя было назвать взвешенным и правильным – предстояло ехать за город (пусть и ближний, но все же), а это дорогое удовольствие. Господин Комлев предложил машину с водителем, но Соня отказалась, желая собраться с мыслями, настроиться и заодно продемонстрировать независимость. Она надела строгий костюм – серый, приталенный, с длинной юбкой, сотворила на голове идеальный пучок, припудрила лицо и осталась довольна отражением в зеркале. Четкие линии, строгость в каждом сантиметре и взгляде, сухость и уверенность в каждом движении.

Итак, ей предстоит жить в огромном особняке и заботиться об одиннадцатилетней девочке Ксюше. Очень хорошая заработная плата, премиальные, свежий воздух и уединение. Многие гувернантки только мечтают о такой работе и перспективах (рекомендательное письмо от господина Комлева на дороге не валяется), весьма не просто получить подобное место, и, надо полагать, удержаться тоже будет нелегко. Кстати, о рекомендательных письмах… Соня подошла к комоду и взяла три белоснежных конверта: вот отзыв о ее прекрасной работе от жены управляющего банком Ирины Яковлевны Юдиной («…нашему малышу очень повезло, что его воспитывала столь достойная девушка…»), вот слова уважения и благодарности от профессора-эндокринолога Игоря Львовича Успенского («…моя дочь обожает Софью Филипповну, но, к сожалению, мы переезжаем в Санкт-Петербург…»), вот сдержанная, но деловитая оценка от жены крупного бизнесмена Лебедева («…Одинцова отлично выполняет свою работу, положительно влияет на детей, находит с ними общий язык и всегда ведет себя правильно…»).

С господином Комлевым Соня еще не виделась – в агентстве с ней беседовал его представитель Василий Васильевич Базилюк (задавал кучу вопросов и изучал бумаги). С одной стороны, странно, что Кирилл Андреевич доверяет выбор одному из подчиненных, но с другой… Что ему помешает выгнать молодую особу двадцати семи лет на улицу, если она ему не понравится? Комлев очень занятой человек, ему не до собеседований, и об этом можно узнать чуть ли не из каждой второй газеты. А его представитель, кстати, произвел впечатление ищейки, взявшей след. Такой тип, наверное, и воробья прижмет к стенке – вырвет у бедняги из клюва черствую крошку хлеба и посадит за хищение в особо крупных размерах лет на десять. Окружение, достойное владельца нескольких крупных компаний, занимающегося еще и продюсерством.

В такси Соня раскрыла глянцевый журнал на одиннадцатой странице и внимательно посмотрела на фотографию Комлева. Ему всего тридцать семь лет, но седины предостаточно (она заметна в черных волосах). В темных глазах слишком много злости (не нужно утешать себя тем, что фотография неудачна), а вот ямочка на подбородке… Наверное, природа специально наградила Кирилла Андреевича этой черточкой, пусть, мол, хоть иногда кажется милым.

Соня закрыла журнал, положила его на колени и посмотрела в окно. Ее прямой спине позавидовала бы любая балерина, а спокойному выражению лица – любой укротитель тигров.