Шалый малый - Вильмонт Екатерина Николаевна

– Папа, ты еще не готов? – ахнула Елена Андреевна. – Ты с ума сошел!

– Если бы ты знала, как мне тошно идти на эту свадьбу!

– Господи, папа, ну что ты такое говоришь? Твоя внучка наконец-то выходит замуж! Я уж и надежду потеряла. Двадцать семь лет и не замужем. А тут такая партия! Давай я тебе галстук завяжу.

– А без галстука никак?

– Папа, ты издеваешься? – горестно всплеснула руками Елена Андреевна.

– Ох, грехи наши тяжкие... Ну, завязывай. Ты бы, небось, с удовольствием затянула на мне эту удавку, чтобы поганый старик не сбивал с панталыку твою дочь.

– Папа, как не совестно? Какой же ты старик? Ты вполне еще импозантный мужчина.

– Семидесяти трех лет. Это по общепринятым меркам уже старик. Никуда не денешься. Хотя в душе я еще молод. – Он лукаво подмигнул дочери. – Одно меня примиряет с этой свадьбой – можно будет потанцевать с молодыми красотками. А в остальном все это хрень болотная.

– Папа! Почему ты так настроен?

– Да потому что Полька его не любит. И какое тут может быть счастье, скажи на милость?

– Боже, с чего ты это взял?

– Чую!

– Ах, разве оно вообще бывает, это счастье? Что-то я не встречала... Да и собственный опыт...

– Тебе не повезло, потому что ты дура. Не за тех выходила, не с теми спала. Семейное счастье требует ума.

– А ты с твоим умом много счастья видел? На старости лет один как перст. Анфиса твоя не в счет.

– Я ж говорю – дура! Если хочешь знать, я вполне счастлив на старости лет. Мы с твоей матерью вовремя разбежались. Ты уже не боишься, что мы опоздаем?

– Нет, я выехала с запасом, я же тебя знаю.

– Значит, не вовсе дура, это утешает, – примирительно улыбнулся Андрей Антонович. – Ладно, идем. А все-таки лучше бы этой свадьбы не было.

– Объявляю вас мужем и женой!

Мендельсон, шампанское, цветы, поздравления. У мамы на глазах слезы.

– Полюшка, поздравляю, родная, ты счастлива?

– Поль, кинь букет мне, ладно? – жарко шепчет в ухо подруга Настя.

Я, наверное, должна сейчас умирать от счастья – свершилось! А на меня вдруг навалилась тоска. Зачем мне все это? Предстоящий свадебный пир внушает мне ужас. Прорва народу, половину я просто не знаю. Насмешливый взгляд деда только усугубляет мое состояние.

– Что, Полька, сдрейфила? – шепчет он, обнимая меня. – А я предупреждал, но теперь уж поздно... А впрочем, сбежать никогда не поздно.

– Поляша, ты чего скисла? – нежно шепчет муж.

– Туфли жмут, – вру я.

– Это поправимо, моя радость!

Он берет меня под руку, выводит каким-то черным ходом на улицу к своей машине.

– Ты что задумал? – смеюсь я. А вдруг он сейчас увезет меня не в ресторан, а куда-нибудь в совсем неожиданное место... Но он усаживает меня на заднее сиденье и достает из багажника обувную коробку.

– Что это?

– Это те босоножки, которые ты сперва выбрала. Они же тебе нравились, и я решил их тоже купить. – Он снимает с меня туфли, нежно массирует ступни, хочет надеть босоножки.

– Что ты, на колготки нельзя, надо их тогда снять.

– Да плевать на все эти гламурные правила, главное, чтобы у моей жены не болели ножки...

Это мне нравится. И он сейчас тоже мне нравится, кажется, даже очень... Тоска отступает.

– Идем, Поляша, нас, небось, уже ищут.

– Спасибо, ты чудо! – в босоножках и вправду удобнее.

Когда мы подъезжаем к ресторану, там уже много гостей. Но первой я вижу свою двоюродную бабку Ариадну Антоновну, сестру деда. В свои почти семьдесят она выглядит от силы на «под пятьдесят». Элегантная, подтянутая, с насмешливыми глазами. И я знаю, ей очень нравится мой новоиспеченный муж.

– Поздравляю, дорогие мои! Вы чудесная пара. – Она целует нас обоих и вручает большую коробку.

– Адочка, что это?

– Блюдо. Старый сакс, – с удовольствием сообщает она, но вдруг меняется в лице.

Я оглядываюсь.

– Это кто? – шепчет она.

– Понятия не имею.

Новый гость с барственной улыбкой направляется к нам. Мой муж как-то весь подбирается.

– О, Вадим! – восклицает гость. – Твоя невеста подлинное сокровище. Представь же меня!

– Поляш, это Юлиан Григорьевич... Спасибо, что пришли. Я очень рад... Мы очень рады...

Я понимаю, что это патрон Вадима. Он вручает мне серебряную корзинку с белыми орхидеями, а Вадьке какую-то коробку. Я искоса смотрю на тетку, в ее глазах такая насмешка... Очевидно, она знает босса моего мужа и, похоже, не с лучшей стороны. А он, видимо, ее не узнает.

Но думать об этом некогда. Гости все прибывают. Свекор со свекровью берут Юлиана Григорьевича под плотную опеку.

– Вадь, а нельзя как-нибудь отсюда смыться, а?

Он вдруг смотрит на меня какими-то холодными чужими глазами, отчего по спине пробегает озноб.

– И не мечтай.

Значит, мне остается только мечтать... Муж крепко держит меня под руку, неужто боится, что я и в самом деле сбегу? Бежать мне, собственно, некуда, и уж тем более не с кем. Хотя зачем кто-то нужен для бегства? Да и гнусность это – сбежать с собственной свадьбы с каким-то другим мужиком. Последнее гадство. Меня же не силком замуж выдали. Сама хотела. Вот и терпи... Да, я хотела замуж, именно за Вадима, но не хотела такой пышной свадьбы, видит Бог, не хотела! Но мама и свекровь даже слышать ничего не желали. Бедная мама, она так мечтала, что у единственной дочки все будет, как полагается. А для свекрови важно, чтобы все было не хуже, чем у людей, а, по возможности, даже лучше. И так уж невеста не ахти – не юная, не королева красоты, не топ-модель, не дочь олигарха. Какое счастье, что у Вадима есть своя квартира. Правда, Зоя Игоревна будет все время держать руку на пульсе. Тоска, Раиса! Тоска, Анфиса! Но кругом все веселятся. Ну, и на здоровье.

– Горько! Горько! – кричит вдруг кто-то.

Вадим с улыбкой смотрит на меня, но в глазах у него мне чудится угроза. Хотя зачем мне сейчас смотреть ему в глаза? Я подставляю губы, а он властно обнимает и целует меня. Приятно, черт возьми! Но куда приятнее целоваться без толпы гостей. А поцелуй все длится, а гости считают:

– Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь... Сорок... сорок пять...

Я сейчас задохнусь. Пятьдесят... шестьдесят... Кажется, открылось второе дыхание, но голова уже идет кругом. Наконец он отпускает меня, гости аплодируют. И тут я замечаю в дверях девушку в вишневом платье на серебряных бретельках. Она с победительной улыбкой направляется к нам. Я ее не знаю.

– Примите мои искренние поздравления.

Вадим вдруг заливается краской. Я чувствую, что он взбешен. Очень интересно. Девушка протягивает мне небольшой букет роз.