Женщины могут все - Робертс Нора

Тео не снимал фирменных очков от солнца и время от времени косился в зеркало, восхищаясь своей по-европейски невозмутимой внешностью.

— Ну вот… Теперь у меня не болит за тебя душа, и я могу спокойно уйти. — Пилар перегнулась через спинку дивана и провела губами по волосам Дэвида. — Добро пожаловать домой.

Хотя Пилар имела перед ним преимущество, но здоровая рука Дэвида была достаточно быстрой. Он поймал Пилар за запястье.

— Зачем торопиться?

— У тебя был трудный день. Ребятки, на вилле будут без вас скучать, — сказала она Мадди и Тео. — Приходите почаще.

Мадди потерлась щекой об отцовское колено, не сводя глаз с лица Пилар.

— Папа, а ты привез госпоже Джамбелли подарок из Венеции?

— Честно говоря, да.

— Я очень рада. — Пилар слегка сжала его здоровое плечо. — Отдашь его завтра. Сейчас тебе нужно отдохнуть.

— Я отдыхал шесть тысяч миль. И чай в меня больше не лезет. Пожалуйста, отнеси оставшееся на кухню. Мне нужно минутку побыть с детьми наедине.

— Конечно. Я позвоню утром и узнаю, как ты себя чувствуешь.

— Не убегай, — сказал Дэвид, когда она взялась за поднос. — Подожди немного.

Он заерзал на диване, пытаясь найти нужные слова.

— Послушайте… Тео, присядь на минутку.

Тео, перед глазами которого стояли спортивные машины, послушно опустился на диван.

— Может быть, посмотрим «Конвертибл»? Будет здорово проехаться со спущенной крышей. Ребята просто упадут!

— Кончай болтать, Тео. — Мадди поднялась и положила руки на колени отца. — Если ты скажешь, что собираешься катать на машине девчонок, то на «Конвертибл» можешь не рассчитывать. А теперь помолчи и дай папе сказать, что он хочет жениться на госпоже Джамбелли.

Улыбка, с которой Дэвид слушал эту тираду, тут же увяла.

— Как ты догадалась? — спросил он. — Это нечестно.

— Простая логика. Ты ведь хотел сказать именно это, правда?

— Я хотел поговорить с вами об этом. Есть смысл продолжать?

— Папа… — Тео по-мужски хлопнул его по плечу. — Это клево.

— Спасибо, Тео. А ты, Мадди?

— Если у человека есть семья, считается, что он не должен бросать ее. Но некоторые…

— Мадди…

— Подожди. — Девочка покачала головой. — Я хочу сказать, что она останется с нами, потому что хочет этого. Может быть, иногда это лучше.

Несколько минут спустя он провожал Пилар через виноградник. Начинала вставать луна.

— Дэвид, честное слово, я знаю дорогу. Тебе не следовало выходить из дома. Вечер прохладный.

— Мне нужен свежий воздух, физические упражнения и время побыть с тобой наедине.

— Мадди и Тео нужна моральная поддержка.

— А тебе?

Их пальцы сплелись.

— Теперь мне намного легче. Я не собиралась раскисать в аэропорту. И клянусь, что этого больше не повторится.

Когда они добрались до сада, Дэвид поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Помнишь ту первую ночь? Именно здесь мы с тобой столкнулись. О боже, ты была великолепна. Дрожала от гнева. И разговаривала сама с собой.

— Я решила тайком выкурить сигарету, — вспомнила Пилар. — И очень смутилась, когда меня застал новый главный менеджер.

— Новый и ужасно симпатичный главный менеджер.

— Да, верно.

Дэвид остановился и бережно привлек ее к себе.

— В ту ночь я очень хотел прикоснуться к тебе. Теперь я могу сделать это. — Он провел пальцами по ее щеке. — Я люблю тебя, Пилар.

— Дэвид… Я тоже люблю тебя.

— Я звонил тебе с площади Святого Марка. Говорил с тобой, а в это время играла музыка и наступали сумерки. Помнишь?

— Конечно, помню. Это был тот самый вечер, когда…

— Тс-с… — Он приложил палец к ее губам. — Когда разговор закончился, я долго сидел там, думая о тебе. И кое-что понял. — Он вынул из кармана коробочку.

Пилар отпрянула. Ее грудь сдавил свинцовый страх.

— Ох, Дэвид… Подожди.

— Не говори «нет». Не старайся быть благоразумной и здравомыслящей. Просто выйди за меня. — Он на мгновение замолчал, а потом издал досадливый смешок. — Никак не открою эту проклятую коробку. Помоги мне, ладно?

На его золотистые волосы падал отсвет ярких серебряных звезд. Его темно-синие глаза были полны любви и смеха. Дыхание Пилар участилось, и она ощутила слабый аромат жасмина и ранних роз. Как красиво, подумала она. Так красиво, что даже страшно.

— Дэвид, мы оба уже были женаты и оба знаем, что часто из этого не выходит ничего хорошего. У тебя двое детей, которые однажды испытали боль…

— Но мы оба знаем, что для счастливой семейной жизни нужны старания двух людей. Ты не причинишь новой боли детям, ибо даже моя странная и удивительная дочь только что сказала мне, что ты останешься с нами не потому, что так нужно, а потому, что ты сама хочешь этого. И что так лучше.

Часть тяжести свалилась с ее души.

— Она так сказала?

— Да. А Тео, немногословный, как настоящий мужчина, заявил, что это клево.

У Пилар защипало в глазах, но она сдержалась. Время для слез было неподходящее.

— Ты пообещал купить ему машину. Теперь он скажет все, что тебе захочется.

— Знаешь, за что я люблю тебя? За то, что ты знаешь моего сына как облупленного.

— Дэвид, мне почти пятьдесят. Он только улыбнулся.

— И что же?

— И я… — Внезапно она почувствовала себя последней дурой. — Могу только повторить сказанное.

— О'кей, ты уже старая. Я понял.

— Я не намного старше, чем… — На этот раз Пилар осеклась и шумно выдохнула, услышав его смех. — Ничего не соображаю.

— Вот и хорошо. Пилар, давай договоримся. Что бы ни было написано в твоей метрике, что бы ты ни сделала, и не сделала до сих пор, я все равно люблю тебя. Хочу жить с тобой до конца моих дней. Хочу, чтобы моя семья стала твоей, а твоя — моей. А теперь помоги мне открыть эту чертову коробку.

— Сейчас. — Пилар думала, что ее пальцы будут дрожать, но этого не случилось. Тяжесть в груди исчезла, сменившись небывалой легкостью. — Красивое. — Она пересчитала камни и поняла их смысл. — Само совершенство.

Дэвид вынул кольцо из коробочки и надел его на палец Пилар.

— Мне тоже так показалось.

Когда Пилар вошла в дом, Эли стоял на кухне и кипятил чайник.

— Как себя чувствует Дэвид?

— Похоже, неплохо. Во всяком случае, лучше, чем я ожидала. — Пилар потрогала новое кольцо, по праву украшавшее ее палец. — Просто ему нужно отдохнуть.

— Как и нам всем. — Эли вздохнул. — Твоя мать у себя в кабинете. Я волнуюсь за нее, Пилар. Сегодня она едва притронулась к еде.

— Я поднимусь и отнесу ей чаю. — Пилар погладила его по спине. — Эли, мы справимся.

— Знаю. Верю. Но какой ценой? Она гордая женщина. А сейчас ее гордость страдает.