Чудо для тебя - Полянская Екатерина

— О, тетя Рита, вы уже тут? С Настей познакомились? Эта милая девушка вскружила голову Алексу, представляете? Одними только разговорами в Интернете.

«Ну, спасибо, Венечка», — подумала Стася, ощущая на себе пристальный взгляд Маргариты Викторовны, а вслух сказала:

— Это кто кому еще вскружил голову!

— Да ладно, не обижайся, — хмыкнул Венька. — Тетя Рита, Настя у нас на самом деле самоотверженный человек. Когда Алекс из Сети пропал, она не поленилась, искала его, наконец вышла на меня и убедила в том, что достойна свидания. Со вчерашнего дня тут сидит.

Взгляд матери Алексея стал еще внимательнее.

— А где вы работаете, Настя?

— Я финансовый директор казино «Сапфир». У нас с «Тайлером» контракт.

— Совершенно фантастическая история, — засмеялся Веня. — Я вам потом расскажу, тетя Рита.

— А ты почему не на работе, балагур?

— Перерыв у меня! — Вениамин потрепал Илью по голове. — Не кручинься, Илюха, и нам счастье привалит и больше не отвалит.

— Знаем мы это счастье, — усмехнулась Маргарита Викторовна. На Настю она смотрела уже немного теплее.

Окончательно все расставило по своим местам появление Алексея, который без обиняков заявил матери, что Настя имеет полное право здесь находиться. И она осталась, устроившись в уголке и наблюдая, как Тагир общается с сыном и матерью.

Два часа спустя Веня увез Маргариту Викторовну и Илью домой — мальчик устал, его требовалось покормить, да и не было смысла так долго находиться в больнице. Настя подтащила кресло поближе к кровати Тагира и села рядом. Алексей немедленно взял ее за руку.

— Ты понравилась маме, — мгновенно, не дожидаясь тщательно обдуманных Настей вопросов, заявил он. — И Илье, кажется, тоже. — Он нахмурился — видимо, не был в этом уверен.

— Ох, Алекс, все нормально. — Стася погладила его по руке. — Обычная первая встреча. Всем немного неловко. Я надеюсь, это пройдет…

— Я тоже надеюсь, — улыбнулся он и тут же помрачнел. — Стасенька, давай поговорим…

— С удовольствием. — Она предчувствовала, что разговор будет нелегкий, поэтому решила не сентиментальничать, а брать быка за рога. — Наверное, ты сейчас скажешь мне, что тебе ужасно жаль, что все так получилось. Что ты погибнешь во цвете лет, и… — тут голос ее против воли дрогнул, но Настя быстро взяла себя в руки. — Тагир, мне не нужны такие речи. Давай лучше подумаем, что мы можем сделать.

— Я же тебе рассказывал: сделать ничего нельзя.

— Можно.

— И что?

— В первую очередь — не сдаваться. По-моему, мне так и не удалось тебя в этом убедить.

Алексей поморщился, из чего следовал неоспоримый вывод, что она права.

— Юная моя Бухгалтерша, подумай сама: если мы не нашли донора до сих пор, чего ждать от будущего?

Ответа у нее пока не было. Поэтому Настя встала и сделала то, что ей уже давно хотелось сделать, — наклонилась и поцеловала Тагира.

Его руки немедленно обхватили ее, встревоженно пискнула медицинская техника — и замолчала. Чтоб не беспокоить, наверное.

В среду вечером Настя сидела в ресторанчике на первом этаже и листала журнал. Алексей в очередной раз был на процедурах, несмотря на то что часы показывали уже половину десятого. Там ее и отыскал доктор Радов.

— Сонечка сказала, что вы здесь, голубушка, — уютно зарокотал он. — Господина Тагирова только через час выпустят, может быть, со мной кофе выпьете?

— Да, с удовольствием, Ипполит Георгиевич! Радов повел ее не в ресторанчик, как ожидала Стася, а в свой собственный кабинет. Комната впечатляла: старинная мебель, мягкий ковер, стены увешаны дипломами. На столе уже стоял серебряный кофейник. Настя восхитилась:

— Антиквариат, наверное?

— Да, люблю старину. — Радов уселся в большое кресло, Стася взялась разливать кофе.

— Беспокоитесь за Алексея, — вздохнул Радов. — И правильно делаете, конечно.

— Расскажите, доктор, его дела действительно так плохи? — ухватилась за возможность что-то выяснить Настя. — Он почти ничего не говорит, только отшучивается.

Ипполит Георгиевич развел руками.

— Не буду вам врать — дела его хуже некуда. Если мы в ближайшее время не найдем донора, даже для пересадки будет поздно.

— Ближайшее время — это сколько?