Неожиданное наследство - Картленд Барбара

– Сожалею, Гарри, – с сочувствием сказала она.

Кристина ругала себя за то, что не может заставить себя обнять его и пожалеть; она уговаривала себя, что нужно утешить и успокоить его. Однако у нее никак не получалось сделать то, что от нее ожидали.

– Ты все, что у меня есть.

– Не надо, Гарри, будь благоразумным.

Кристина перебралась в кресло напротив него и взяла его руки в свои. Она понимала, что ни о каком благоразумии не может быть и речи. Ей казалось, что ее подхватило мощное течение, которому невозможно сопротивляться. В ушах снова зазвучали слова Сони: «Неужели ты не можешь простить его точно так же, как другие простили тебя?»

Бороться бессмысленно. Кристина ощутила свое полное бессилие. Гарри взял ее руки и поднес к губам. Тихо всхлипывая, он целовал их, а потом прижался мокрой от слез щекой к ее ладони.

«Надо быть доброй, надо быть милосердной», – уговаривала себя Кристина, превозмогая желание выдернуть руки. Несмотря на физическое отвращение, рассудком она сдалась, подчинилась обстоятельствам, от которых не могла защититься. «Я должна что-то сделать для Гарри, я должна заботиться о нем», – говорила одна ее часть. Другая же шептала: «Освободись, пока не поздно».

– Кристина, я люблю тебя, – заговорил Гарри. – Ты нужна мне, я не могу жить без тебя. Прости меня, дорогая, давай переведем стрелки часов назад, пусть у нас все будет так, как раньше, когда мы были счастливы, безумно счастливы. Кристина, я был глупцом! Наверное, каждый мужчина рано или поздно говорит эти слова своей женщине. А ведь ты моя женщина, правда? С того самого дня, когда мы встретились в местной церквушке из серого камня. И сейчас я снова приехал за тобой. Когда-то ты пришла ко мне, пришла вот из этого дома и доверила мне свою жизнь, свое счастье. Я подвел тебя, Кристина. Не сразу, и поэтому у нас сохранились замечательные воспоминания, но в конечном итоге я подвел тебя, признаю это. И вот сейчас… сейчас я буду просить тебя забыть все плохое и помнить только счастливые времена, времена, когда мы любили друг друга, когда мы были единым целым.

Гарри замолчал, и Кристине в голову закралась непрошеная мысль: «А ведь он ждет аплодисментов». Все очень напоминало пьесу, и она чувствовала себя такой же растерянной и глупой, как в былые времена, когда не могла вспомнить роль. Все актеры были такими уверенными в себе, такими бойкими, она же выглядела полной тупицей, которая мешает плавному течению пьесы.

– Кристина, моя Кристина.

Гарри, вероятно, не замечал, что она молчит. Он вдруг отработанным жестом заключил ее в объятия. Кристина положила голову ему на плечо, потому что, по ее мнению, именно этого он от нее и ждал, и закрыла глаза. Неожиданно она ощутила страшную усталость. Какой смысл бороться? Какой смысл сопротивляться? И так очевидно, что она обязана прийти на помощь Гарри, а как ему помочь? Только выйти за него. В конце концов, кому какая разница, как она поступит?

«Я дура, – думала Кристина. – Я всегда хотела чего-то другого, того, чего у меня нет. Когда-то я мечтала о Гарри, а теперь, когда он снова мой, мне он не нужен». В этом вся истина, размышляла она, он ей не нужен, у нее нет ни малейшего желания сидеть рядом с ним, положив голову ему на плечо. Будто издалека до нее донесся его голос:

– Кристина, любимая, вместе мы совершим много интересных дел. В конце концов, у нас же всегда были одинаковые интересы, правда? Мы будем жить здесь, если тебе так больше нравится, и в то же время часто ездить в Лондон.

Гарри продолжал расписывать их будущую жизнь. Он говорил о ней как о чем-то свершившимся, и Кристина поняла, что он, в своем безмерном тщеславии, никогда ни на мгновение не допускал, что потерпит неудачу там, где требуется ее согласие. Его слезы были абсолютно искренними, но за ними лежала твердая уверенность в том, что он добьется своего, а она капитулирует.

В последнем усилии вернуть себе самообладание и, возможно, свободу Кристина вывернулась из объятий Гарри, встала и подошла к камину.

– Гарри, – спросила она, – ты совершенно, полностью уверен в том, что хочешь жениться на мне? Действительно ли это единственный выход для нас обоих?

– Кристина, разве я тебе не говорил, что не могу жить без тебя? Сладкая моя, я не умею выражать свои чувства, но я люблю тебя. Я не так молод, как раньше, но это не мешает мне любить тебя, мечтать о том, как мы в мире и покое будем жить долгие годы – вместе.

– Но я не могу… я…

Кристина замолчала, понимая: что бы она ни сказала, это не возымеет никакого действия. В этот момент в дверь гостиной тихонько постучали.