Неожиданное наследство - Картленд Барбара

– Я едва вас дождался! Просто измучился от нетерпения!

При этих словах Кристина поняла, что тоже с нетерпением ждала встречи.

Он взял ее руки в свои, и она даже не попыталась их выдернуть.

– Я никогда в жизни не встречал такого человека, как вы.

Это могло бы быть правдой, если бы это сказала она. Только Кристина ничего не могла произнести, от счастья лишившись дара речи. Она лишь трепетала от какого-то непонятного восторга, который наполнял все ее существо.

– И вы не возражаете против того, что я пришел?

– Нет, зачем мне возражать?

– А вы рады… рады снова видеть меня? Пожалуйста, ответьте.

– Рада… очень рада.

Они стояли и смотрели друг на друга, ощущая только волшебную силу, которая притягивала их друг к другу, которая превращала их в единое целое, которая делала слова и действия ненужными.

«Ах, Гарри, Гарри», – взывало сердце Кристины. Она уже понимала, что полюбила его – безрассудно и окончательно.

Именно Артур первым омрачил ее счастье. Решив провести выходные дома, он вернулся из Кембриджа в пятницу вечером. Гарри, который провел всю вторую половину дня с Кристиной и попил чаю с викарием, уже уходил.

Они обменялись рукопожатием – Артур, простой, непосредственный, юный, но выглядящий старше своих лет; и Гарри, изящный, искушенный, уверенный в своей привлекательности и расчетливо пользующийся ею.

– Ваш отец проявил исключительную любезность по отношению ко мне. За несколько часов я узнал больше, чем за несколько лет чтения книг. Возможно, умиротворенность этого места располагает к учебе. Не понимаю, как вы можете бросать все это ради суматошного и шумного Кембриджа?

Кристина обратила внимание, что Артур отвечает односложно. Когда Гарри ушел, когда вдали стих звук от его маленькой, громко тарахтевшей машинки, она с улыбкой повернулась к брату.

– Это Гарри Хантер, – сообщила она не без благоговейного трепета в голосе.

– Ах, так вот кто это такой! – воскликнул Артур. – Я как раз собирался узнать, как зовут этого прохвоста. То-то мне казалось, что я его где-то видел. Что, ради всего святого, ему здесь понадобилось?

У Кристины был такой вид, будто Артур ударил ее.

– Он не прохвост! Как ты смеешь говорить такие вещи!

– Не прохвост? – возмутился Артур. – Детка моя, этот человек насквозь лживый. Как ты этого не видишь! Хотя вряд ли тебе нужно защищать его. Судя по тому, что я успел разглядеть, мистер Хантер вполне способен сам постоять за себя.

– Как ты смеешь говорить такие вещи! Как ты смеешь!

Кристина налетела на брата, как фурия. Сначала он смотрел на нее с удивлением, потом с ужасом.

– Послушай, Кристина, неужели ты хочешь сказать, что он тебе нравится… Боже мой! Кристина…

Но она убежала в дом. Быстро взбежала по лестнице и спряталась в своей спальне. Артур услышал, как хлопнула дверь.

Кристина хорошо помнила, как стояла, привалившись к закрытой двери. Ее трясло от гнева. Как он посмел! Как Артур посмел говорить такое!

Неожиданно она упала на кровать и зарылась лицом в прохладную и мягкую подушку.

– О, Гарри, Гарри. Я люблю тебя! Я так тебя люблю!

Поезд замедлил ход, подъезжая к станции. Чей-то голос прокричал:

– Грин-Энд, Грин-Энд!

Кристина собрала вещи и направилась к выходу. Она приехала домой.

Глава 3

Создавалось впечатление, будто деревня уменьшилась в размерах, съежилась. Неужели дорога всегда была такой узкой, а домики – такими крохотными? Когда-то, подумала Кристина, путь от «Четырех ив» до перекрестка казался долгим. Сейчас же такси преодолело это расстояние за несколько минут. У нее едва хватило времени заметить в окне знакомые вехи. Вот вывеска «Т. Бек, мясник» – как же они ненавидели запах из его магазина и пронзительные крики, доносившиеся со двора, когда он забивал свинью. Вот маленький магазинчик с окнами в стиле королевы Анны^[5] – он расположен между уродливой часовней из красного кирпича и памятником жертвам войны и принадлежит Эдвину Сэнди, пекарю. При виде магазинчика Кристине сразу вспомнились булки с хрустящей корочкой, сдобные лепешки, кексы к чаю и «крестовые булочки»^[6] со смородиной, которые ели в Великую пятницу. А вон там, чуть дальше, красный почтовый ящик – почта, которая также является и деревенской лавкой, где продается все. Ее витрина – Кристина вспомнила, как в детстве подолгу глазела на выставленные в окне леденцы на палочке и лимонные монпансье, – заклеена крест-накрест полосами оберточной бумаги, чтобы во время бомбежек не вылетели стекла. Рядом школа с отгороженной площадкой для игр, где несносные деревенские мальчишки пели ей «О всех созданиях – прекрасных и разумных»^[7], и чем старше она становилась, тем яснее они осознавали ее красоту.