Портрет второй жены - Берсенева Анна

– Но что же теперь, Юрочка, что же? – тихо спросила она.

Он поднял глаза, и она увидела, что в них, сквозь страдание мучительной памяти, светится и новое чувство: чувство будущего…

День этот кончился совсем незаметно – просто скрылось за лесом солнце, сумерки сгустились вместе с речным туманом.

– Пойдем-ка в дом, – сказал Юра. – Надышалась свежим воздухом? А то простудишься еще.

Светильник, похожий на перламутровую раковину, волнами рассеивал свет. Серебрились Юрины виски, таинственные искорки вспыхивали в глубине его глаз…

Он обнял Лизу на пороге спальни, и вдруг, впервые за все это бесконечное время, она почувствовала, как учащается его дыхание, жаром наливаются руки. Его губы искали ее губ, щеки его пылали от желания.

– Но как же теперь, Лизонька? – прошептал он.

– Что – как же? – шепнула она.

– Наверное, ведь нельзя… Это плохо для него?

Лиза прижалась к нему, целуя его руки, скользящие по ее груди в последнем усилии сдержаться.

– Можно, Юра…

– Если осторожно, да? – тихо засмеялся он. – Я осторожно… – Это вырвалось у него уже едва различимо, сквозь неудержимо страстный поцелуй.

«Вряд ли ему это удастся – осторожно!» – промелькнуло в ее сознании, когда они уже лежали рядом.

Но он и правда был осторожен, хотя Лиза понять не могла, как сочетаются в нем осторожность и безудержность. Его прикосновения горячили ее, и он тоже вздрагивал, трепетал от каждого движения ее рук, губ…

– Еще, – просил он счастливым стоном. – Еще, милая, как я соскучился по тебе!..

Казалось, он жадно впитывает ее ласки, как иссохшаяся земля, и они даже нужнее ему, чем последние содрогания, – он готов был длить их бесконечно…

Юра давно не спал так глубоко и безмятежно. Лиза готова была смотреть на него бесконечно, но усталость одолевала ее, клонила голову к подушке, и, словно опускаясь на чьи-то огромные крылья, Лиза прильнула к Юриному плечу.

– Юра, а что сейчас с этим Звонницким? – наконец решилась она спросить.

Они сидели утром за завтраком, ветер шевелил кружевные шторы в маленькой гостиной.

– А что с ним – да ничего, – ответил Юра, и Лиза снова увидела стальные лезвия его глаз. – Подколзев сидит и не выйдет, за ним много всякого. Дума дала разрешение, исключительный случай! А Звонницкому что же? Пришел, принес заявление об уходе.

– И ты просто взял и подписал?

– А что я должен был делать? Он глаз не поднимал, а я смотреть на него не мог. Потом, уже выходя: извините, Юрий Владимирович… Сволочь! – Он помолчал, прищурившись. – Ты знаешь, я ведь даже понимаю – точнее, представляю, – как он впутался в это. Его-то лично я почти не знал, но круг, из которого он вышел, знал хорошо. Это люди, подверженные идее. Даже не какой-то конкретной, а идее как таковой. Системные люди и поэтому несвободные. Хотя очень квалифицированные – программисты, физики, инженеры, кого там только не было!

– Так ты поэтому с ними расстался? – догадалась Лиза. – И с этим Сашей Неделиным?

– С Сашей… С Сашей не поэтому… – Юра замолчал, словно всматривался куда-то.

– Юр, ты не говори об этом, если не хочешь. Мне Сережа вообще сказал однажды, чтобы я не заговаривала с тобой об этом Саше загадочном…

– Да ну, Лиз, ничего загадочного в нем нет. В том-то и дело… Он очень много мне дал, так много, как мало кто другой. Иногда мне казалось, что я вообще ничего не понимал о мире, пока не познакомился с ним. У него такая феноменальная способность видеть любое явление в целом – я подобного ни у кого больше не встречал.

– Ты… Ты жалеешь, что расстался с ним? – спросила Лиза.

– Нет, – твердо ответил Юра, но тут же добавил: – Вернее, тогда не жалел нисколько. Сережа мне сказал – давно, в детстве почти: он тебя ломает под себя. Так оно и было. Саша лучше меня знал, каким я должен быть, что должен делать, с кем дружить и с кем работать. Может, он и имел право судить – по интеллекту своему, по способности к предвидению. Но я-то такой, как я есть, я-то не могу быть другим! Он хотел, чтобы я и дальше тащил за собою всех этих людей – его круг. А я уже видел, что они не чувствуют реальности, что знания у них мертвые, с жизнью не связанные. Что я должен был с ними делать?

Он говорил со знакомой Лизе горячностью, и, внимательно слушая его, она успела порадоваться: вот и это вернулось.

– Значит, ты расстался с этим кругом? – спросила она.

– Да. А Саша сказал: учти, ты еще об этом пожалеешь. Я когда Сереже об этом рассказывал, он говорит: надо же, не думал, что Неделин способен на угрозы. Но ведь это не угроза была! Ну что он, убить меня угрожал? Он считал, что я непременно сам уверюсь в его правоте и сам к нему еще приду.

– Сам? – Лиза недоверчиво посмотрела на Юру. – Ты уверен, что он собирался ждать, пока ты сам уверишься?

– А как же еще? – Лицо у Юры стало недоуменным. – Он всегда был уверен в своей правоте, ни разу ни в чем не усомнился…

Лизе нечего было возразить. Откуда ей знать, что думал этот неведомый Саша? Но по тому, что рассказал ей Юра, по тому, как менялось лицо Сергея, когда речь заходила о Неделине, – она чувствовала, что такой человек не станет просто ждать…

– Я, может, и Звонницкого потому пригласил. Казалось, должен же я чем-то искупить вину… – продолжал Юра.

– Вину? – удивилась Лиза. – В чем же вину и перед кем?

– Да перед ними перед всеми! Мы ведь сначала вместе работали, в самом начале «Мегаполиса». А потом я понял: они строят неживые схемы развития, если я соглашусь – погорю. И поставил условие…

– Они сами ушли?

– Сами. Все ушли, до единого. Хотели, кажется, свою фирму организовать, но не получилось. Так и разметало их по свету. Но нельзя сказать, чтобы они все канули, – некоторые вон в Штатах, в Германии. Один советник премьер-министра, другой глава Центра экономических реформ.

– Так в чем же ты виноват? – улыбнулась Лиза. – Наоборот, они должны быть довольны, что вы расстались.

– Не знаю… – произнес Юра. – Все-таки ведь не сразу они устроились…

Лиза вдруг подумала: хорошо бы поговорить с этим Сашей Неделиным… Она не понимала, для чего нужен ей разговор с совершенно незнакомым человеком, но мысль эта возникла в ее голове так отчетливо, как будто с нею было связано что-то значительное.

Лиза давно уже привыкла угадывать Юрино состояние, словно особый барометр находился где-то у нее внутри. И неожиданные мысли о Неделине заставили ее насторожиться. Не значит ли это, что о нем думает в это время Юра?

Лиза видела, что ему нелегко приходится сейчас. Ее радовало, что он постепенно выходит из тяжелой депрессии, и вместе с тем она замечала, что, выходя из нее, он сталкивается с новыми трудностями.