Цветок греха - Робертс Нора

Мейв Конкеннан вошла в кухню, продолжая о чем-то спорить с компаньонкой:

– А я говорю, что не буду ничего спрашивать. Если у вас у самой нет чувства гордости, что ж тут поделать? – Она увидела Шаннон с ребенком на руках. – О, гляжу, вы совсем как дома!

– Вы правы. У Брианны нельзя себя чувствовать по-другому. Добрый день, миссис Салливан.

– Говорите мне просто Лотти, дорогая. А как наш ангелочек сегодня? – Она склонилась над ребенком. – Ку-ку. Смотрите, Мейв, она улыбается.

– Чего же ей не улыбаться? Если ее не спускают с рук и начинают портить с самого рождения?

– Ох, какой тут пирог! – воскликнула Лотти. – Бри, я не выдержу.

– И не надо выдерживать. Угощайтесь все. Сейчас будет чай.

В дверь ворвался Лайам. Он бежал впереди идущей за ним матери.

– Печенье! – закричал он. Подбежав к Мейв, Лайам поднял ручки, потянулся к ней: – Целуй!

– Сядь ко мне на колени, тогда получишь и то и другое. У него прямо радар, у этого ребенка, или как это называется? – с восхищением сказала Мейв. – Чует угощение за милю. Он не слишком разрумянился, Маргарет Мэри?

– Он только что проснулся, – коротко объяснила та. – Отрежь нам по кусочку, Бри.

– Ты бы больше воздерживалась сейчас, в твоем положении, – сказала мать. – Доктор говорил, у тебя не прекращается тошнота по утрам.

– Ерунда.

Мегги принялась за пирог, плохо скрывая удивление и даже неловкость, которые испытывала от внезапно проявленной заботы матери и ее сравнительно мягкого тона. А та, судя по всему, была поражена этим не меньше дочери.

– Не верьте ей, миссис Конкеннан, – возразила Шаннон, глядя в упор на мать Мегги. – Каждое утро она так мучается. А хочешь помочь, ругается как сапожник. Как вы думаете, это потому, что сильная женщина не любит, если ее видят беспомощной?

– Когда я носила Мегги, у меня три месяца не проходила тошнота. Но женщина должна уметь такое переносить. Она ведь не мужчина. Тот бы и двух дней не выдержал. Куда им. Брианна, ты дашь наконец чаю?

– Конечно, мама. Извини.

– Знаешь, Мегги, – сказала миссис Салливан, – мы с твоей матерью смотрели фотографии, которые сделали тем летом, когда были на вашей вилле на юге Франции. Как же хорошо мы провели тогда время! Дом выглядит как настоящий дворец!

– Но он пустует большую часть года, – проворчала Мейв. – Никого, только прислуга.

– Они тоже люди, – заметила Мегги.

– Я не о том! – повысила голос миссис Конкеннан. – А что запихнули нас в пустой дом, где даже побеседовать не с кем. Лишь бы отделаться. Да и прислуга могла быть получше. Чего мне стоило поддерживать там порядок!

Мегги раскрыла рот, чтобы ответить, но, встретив предупреждающий взгляд Брианны, промолчала, пожав плечами.

– Как же там было замечательно, как в сказке, – сказала миссис Салливан. – А какое море!

– Сказку можно продолжить, – предложила Мегги. – Но у Рогана пока нет возможности поехать туда. Если согласитесь опять там помучиться, то пожалуйста. Чем черт не шутит, может, и мы с Лайамом сможем присоединиться к вам ненадолго. А вдруг и мои сестренки соблаговолят?..

– Мегги, ты же знаешь… – начала Брианна.

– Мегги, я… – проговорила Шаннон. Но та отмахнулась от обеих.

– С вами мы поговорим позже.

– Поездки всегда сказываются на моем пищеварении, – важно сообщила миссис Конкеннан. – Но, думаю, я справлюсь с этим.

– Вот и прекрасно, – заключила Мегги, в восторге от того, как сумела наступить на горло своему раздражению и разрядить обстановку. – Я договорюсь с Роганом, чтобы самолет был готов к удобному для вас дню.

После отъезда матери и ее компаньонки Брианна похвалила Мегги:

– Прекрасно, сестренка. Ты была на высоте.

– Я словно проглотила лягушку! – жалобно сообщила Мегги.

– Ну, ну, не надо.

– И еще ты, Шаннон! – Мегги ткнула в ее сторону пальцем. – «Не верьте ей, миссис Конкеннан! Она так мучается!» Кто тебя просил бить на жалость?

– Но ведь сработало? Скажешь, нет? Мегги не сдержала смеха.

– Ты права. – Она посмотрела в окно. – Ого, к нам еще гости! Целых четыре красавца! Один из них пес, а трое – настоящие мужчины. Я выбираю того, что в пиджаке. А вы обе делите остальных.

Шаннон позавидовала сестрам, которым не пришлось приводить в порядок свои чувства перед тем, как все четверо вошли в дверь.

Кон, размахивая хвостом, ворвался первым. В каком порядке вошли остальные, Шаннон не заметила. Ее взор был обращен лишь на одного из них.