Спящая красавица - Майкл Джудит

– Проснись, – бодро сказал Винс. Он приподнял ее подбородок, приблизив ее лицо к своему и поцеловал, как вчера вечером, широко открывая рот и проталкивая язык вовнутрь. Но на этот раз, целуя, он водил руками по ее телу вверх и вниз. Мужчина поднял ситцевую кофточку пижамы и теперь прижимал ладони к ее маленьким грудям; его рука скользнула в пижамные брюки, чтобы сжать ягодицы, и дотронулась до горящей плоти между ногами. Анна вскрикнула, и он оторвался от ее рта.

– Тебе здесь больно?

Она кивнула со слезами на глазах.

– Ладно, не волнуйся; сегодня оставим это в покое. Есть еще много других вещей, которые мы можем делать. Сними пижаму, я хочу посмотреть на тебя.

Ее руки поднялись и опустились.

– Черт побери, делай, что я тебе говорю!

Это был голос повелителя. Это был голос всех мужчин ее семьи. Это был голос дяди Винса, а отец всегда говорил, что Винс самый сильный из них. Анна перестала раздумывать. Она сняла халат и расстегнула кофточку, бросив ее на кровать рядом с собой, а потом сняла брючки. Они лежали кучкой у ее ног. Девочка сидела абсолютно спокойно, глядя на свои голые бедра.

Винс снова взял ее за подбородок и заставил смотреть на него, пока он рассматривал ее. Он откинул спутанные черные волосы с ее лба и осторожно провел пальцем вдоль ее лица, по длинной линии шеи, по соскам маленьких, твердых грудей и по плоскому животу.

– Такая маленькая девочка, – сказал он с нежной улыбкой. – Моя удивительная маленькая девочка, – он раздвинул ее ноги и посмотрел на распухшую красноту. – Бедняжка, я слишком большой для тебя. Но все изменится; ты будешь так горда собой, когда увидишь, как открыта для меня. Господи, да у нас еще масса времени.

Винс прижал к себе ее тонкое тело, потом отодвинул на расстояние вытянутой руки.

– На мне слишком много одежды.

Анна безучастно смотрела на него.

– Ради Бога, – сказала он, – раздень меня.

Ее руки поднялись и нащупали пуговицы на белой рубашке.

– Ну же, – поторопил он. Она быстро расстегнула рубашку, и так как он не сделал никакого движения, чтобы помочь, стянула один рукав, потом другой. Она заметила мельком, что его грудь была такой же безволосой, как и у нее, и что на его руках и на тыльной стороне ладоней тоже не было волос. В голове мелькнула мысль, что это странно: руки отца и дедушки были покрыты темно-коричневыми волосами. Но этот обрывок мысли мелькнул и пропал.

– Анна, – напомнил Винс, и девочка осознав, что ее руки остановились, расстегнула ремень и взялась за молнию. Сердце у нее замерло.

– Продолжай, – приказал он, и закрыв глаза, она потянула молнию вниз. Мужчина слегка приподнялся, и она стянула брюки и трусы. Освободившийся твердый член коснулся ее руки, и Анна отшатнулась, как будто это была раскаленная кочерга. Но Винс взял руку девочки и сомкнул ее пальцы вокруг него.

– Держи его, – на мгновение Анна удивилась, каким он оказался мягким. Внутри он был твердым, а кожа нежной, и она чувствовала, как он мягко пульсирует под ее ладонью. Он вовсе не казался угрожающим. Но потом вдруг она взглянула и увидела, какой он огромный. Она не видела ничего кроме этого страшного стержня. Ее охватила волна ужаса, девочка готова была отскочить. Но этого нельзя было делать, Винс никогда не простил бы ее. Она подавила страх и снова перестала думать.

– Двигай своей рукой, – сказал тот. – Вот так, мягче, малышка; ты его не душишь, ты его любишь. Вот так, – она начала расслабляться. Это было неплохо, ритмично водить рукой по этой мягкой коже; твердый член удобно устроился в ее руке, и Винсу это нравилось, а она хотела понравиться ему. Если это было все, что он хотел в обмен на свою улыбку и свою любовь, пусть будет так. Она делала все, как он велел, и уже начинала чувствовать себя лучше, когда вдруг Винс положил руки ей на плечи и пригнул книзу, заставив опуститься перед ним на колени.

– Прикрой губами свои зубы, – сказал он, – я не хочу их чувствовать.

Анна не знала, как долго это продолжалось. Через какое-то время Винс подтолкнул ее к кровати и сказал, что делать, и она делала все, что он говорил. Она возненавидела это, возненавидела его и саму себя. Но Винс сказал, что это любовь.

– Моя хорошая девочка, – сентиментально промурлыкал он, когда они потом лежали вместе на смятой постели. – Хорошая маленькая Анна, потрясающая маленькая Анна. Такая хорошая ученица. Но лучшего учителя у тебя и быть не могло, правда? Ты не представляешь, как тебе повезло, – он встал и одел брюки и рубашку. – Боже, ты возбуждаешь меня больше, чем любая из женщин, которых я знал. – Винс забросил пиджак за плечо, придерживая его одним пальцем. – Приду повидать тебя завтра вечером, любимая. Да, еще кое-что, – он остановился у двери. – Не пропускай больше семейных обедов; я хочу смотреть на тебя и думать о тебе в присутствии всех. И теперь, когда мы будем заниматься любовью, я хочу слышать тебя. Я хочу знать, как тебе это нравится. Я не люблю мертвой тишины. И еще, одна вещь, самая важная. Послушай меня. Думаю, ты помнишь, что я тебе говорил вчера вечером о том, чтобы сохранить нашу тайну. Нет особой надобности повторять это; ты сообразительная девочка и быстро все схватываешь, но я сделаю это еще раз. Ты никому о нас не скажешь, даже твоей воображаемой подруге. Никому. Это наша особая тайна, так ведь?