Спящая красавица - Майкл Джудит

А как же Рита? Рита и Дора? Винс целовал Анну, но у него были жена и дочь.

Это только поцелуй. Ее мысли метались, как осенние листья: они взлетали и проносились по поверхности сознания, она не могла на них сосредоточиться. Это только поцелуй. Это ничего не значит.

Винс оторвался от ее рта. Он обнял Анну и одной рукой сжимая ее ягодицы, а другой плечи, повел к траве у края поляны, где заставил опуститься на колени.

– Нет! Дядя Винс... – закричала она, но тот пригибал ее к земле, пока не оказался сверху.

– Винс! – снова закричала девочка, – Я не хочу! Винс, пожалуйста, не надо...!

– Хочешь, – сказал он жестко и, стоя на коленях над нею, одной рукой зажал ее запястья, проворно поднял юбку сарафана и стянул с нее трусики, отбросив их в сторону.

– Нет, я не хочу! Не хочу! Дядя Винс, пожалуйста, остановитесь!

Он сел на ее извивающиеся ноги и расстегнул ремень.

– Тебе понравилось, как я целовал тебя. Я это чувствовал.

– Мне не понравилось! Я только...

– Не лги мне!

Смущенная и потрясенная Анна смотрела на дядю. А тот покраснел и тяжело дышал, уставившись на нее. Девочка зажмурилась так сильно, что стало больно. Неужели это была правда? Понравилось ли ей, как Винс целовал ее? Ей было приятно, когда мужчина обнимал ее, а может быть, понравились и поцелуи? Она сделала что-то, из-за чего тот подумал, будто ей это понравилось. Он знал гораздо больше, чем она, знал все. Анна ничего не понимала, кроме того, что ей было страшно и ее тошнило. Она мотала головой на твердой земле.

– Я не знаю. Пожалуйста, Винс, отпустите меня, я не хочу...

– Ты хочешь этого. Я знаю, чего ты хочешь.

Он отбросил свои брюки. Все еще сжимая запястья, он держал ее руки у нее над головой, просунул пальцы между тесно сжатых ног девочки, раздвигая их коленом.

– Тебе понравится. Я тебя научу.

Он был страшно возбужден. Ее колени были шишковатыми, как раз такими, как он себе их представлял; бедра – твердыми и хрупкими. Вся она была кожа да кости, с упругими мускулами, со скрытыми и тайными местечками. Ему предстоит их открыть и взять. Он развел ее бедра пошире своими ногами и глубоко запустил в нее свои пальцы, ощупывая то, что таилось под черными кудрявыми волосами.

– Не сопротивляйся, Анна. Сейчас я научу тебя, как надо любить.

Сквозь шум в ушах Анна расслышала только одно слово. Любить. Она издала протяжный стон, который Винс принял за стон страсти и без промедления он вонзился в нее, задыхаясь от удивления, что она оказалась такой изумительно тесной внутри. Он не слышал ее крика, не видел ее слез, брызнувших из закрытых глаз и осознавал лишь то, что она не сопротивлялась; лежала под ним, как хорошая девочка и она была самой тесной из всех, кого он знал, Винс не мог остановиться, нужно было часто иметь дело с такими девочками, чтобы оторваться от нее. С закрытыми глазами он углубился в нее и содрогнулся от наслаждения, камнем упав на нее, прижавшись лицом к ее шее.

Анна открыла глаза и посмотрела на вершины деревьев, еле видные в вышине. Свет угасал, но еще было видно, как они раскачивались под вечерним ветерком. Качаясь, они поскрипывали. Разве это не похоже на фильм ужасов. Закрой глаза и ты поверишь, что, действительно, сейчас случится что-то ужасное.

ГЛАВА 3

На следующий вечер он пришел в ее комнату. Девочка провела здесь весь день, в пижаме и халате, отказываясь от еды, отказываясь видеть Мэриан, когда та стояла за закрытой дверью и просила впустить ее, чтобы измерить Анне температуру.

– Со мной все в порядке, – сказала Анна. – Просто мне ничего не хочется делать. Со мной все в порядке. Я хочу побыть одна!

– Трудно иметь дело с детьми, которые все излишне драматизируют, – прошептала Мэриан сама себе. – Но ведь все мы склонны к чрезмерным переживаниям в тринадцать лет, не так ли? – мудро добавила она и вернулась к работе в саду.

Девочка сидела, съежившись на обтянутой цветастым ситцем подушке стула, стоявшего у окна. Ее окружали яркие цветы: на обоях, на пологе кровати, на краю туалетного столика и большого кресла в углу комнаты рядом с круглым столом, покрытым скатертью в цветочек, доходивший до пола. Повсюду были фотографии ее матери в серебряных рамках. Фотографии Мэриан и Чарльза стояли на каминной доске над маленьким мраморным камином по другую сторону от кровати. На круглом столе были свежие розы, горничная ставила их сюда каждый день. Все было таким ярким и веселым, что Анна не могла вынести это. Она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть.