Обожествлённое зло - Робертс Нора

Медь сияла на солнце, в глазах слепило. Трубы, трубы, тромбоны. Сверкали серебром флейты и пикколо. Сквозь грохот музыки слышалось цоканье каблуков по мостовой. Ко всему этому добавлялась волшебная дробь барабанов.

Жан-Поль чуть не упал в обморок, когда трио девушек в коротких блестящих юбочках стремительно исполнило упражнение с белыми парадными ружьями.

Это шла полная надежд молодость перед взорами своих ровесников, родителей, дедушек и бабушек, учителей, как проходила она и раньше в течение многих поколений. Молодые были носителями жизненной энергии города.

Пожилые глядели на них, сознавая это.

Анжи обняла мужа за талию. Она предполагала, что ей это все наскучит и нисколько не тронет. Но она взволновалась. К ее собственному удивлению кровь стала биться под ритм рожков и барабанов. Когда она смотрела, как проходят самые младшие девочки из отряда «Серебряная Звезда», где некоторые были лишь чуть больше своих жезлов, у нее перехватило дыхание.

В этот миг не имело значения, что она здесь посторонняя. «Клер была права, – подумала она. – Хороший парад. Хороший городок». Она повернулась, чтобы заговорить с подругой, и запнулась, увидев Эрни, стоящего позади Клер.

Он поигрывал своим брелком. «И было в его глазах что-то такое, – подумалось Анжи, – что-то такое взрослое и вызывающее беспокойство».

Ей пришла в голову дикая и нелепая мысль, что он сейчас улыбнется и обнажит клыки перед тем, как вонзить их в шею Клер.

Анжи инстинктивно обняла Клер и потянула ее чуть-чуть вперед. Толпа завопила, когда появился оркестр школы Эммитсборо, во всю мощь наяривая мелодию из фильма об Индиане Джонсе. Эрни поднял глаза. Его взгляд нацелился на Анжи. И он улыбнулся. И хотя она видела только белые, ровные зубы, у нее осталось ощущение чего-то зловещего.

После парада Кэму и обоим его помощникам пришлось заняться уличной регулировкой. В южной части города Бад Хьюитт с энтузиазмом дул в полицейский свисток и подавал быстрые команды руками.

Когда уличное движение стало спокойней и больше не требовалась регулировка, Кэм покинул перекресток.

Только он успел ступить на тротуар, как услышал аплодисменты.

– Отличная работа, командир. – Ему ухмылялся Блейр. – Знаешь, мне как-то трудно связать парня, приковавшего машину Паркера цепью к телефонной будке, с этой жестяной звездой шерифа.

– А твои шефы из «Пост» знают, что в свое время ты запустил скунса в женскую раздевалку, а сам стоял снаружи с «Полароидом»?

– Конечно, я упомянул это в своей автобиографии. Не хочешь выпить чашечку кофе у «Марты»?

– Давай рискнем и выпьем отравы у меня в конторе. – Усмехаясь Блейру, он двинулся ему навстречу. – Ну так Клер что-нибудь говорила обо мне?

– Нет, если не считать того, что она спросила меня, не сказал ли ты чего-нибудь о ней?

– И что ты ей ответил?

– Боже, это уже совсем по-школьному. Кэм открыл дверь в полицейский участок. – Ты мне еще объясняешь. – Он прямиком отправился к кофеварке и, не сполоснув ее от осадка, повернул нагреватель.

Блейр с беспокойством наблюдал за этим. – Может, мне сначала сделать укол против столбняка?

– Неженка, – беззлобно сказал Кэм и поставил рядом Две кружки.

– Я слышал о Биффе, – Блейр подождал, пока Кэм закурит сигарету. – Грязное дело.

– Он вел грязную жизнь. – Когда Блейр с легким недоумением поднял бровь, Кэм пожал плечами. – Вовсе не обязательно любить его, чтобы искать убийцу. Это моя работа. Моя мать продала ферму, – добавил он. Кэм был не в состоянии признаться кому-нибудь, как сильно это его ранило. Но суть состояла в том, что ему и не надо было признаваться в этом Блейру.

Блейр и так все бы понял. – Она уедет на югд, как только завершится сделка. Я заходил к ней на днях. Она стояла в дверях. Она даже не позволила мне войти в этот чертов дом.

– Прости, Кэм.

– Знаешь, я уговоривал себя, что возвращаюсь сюда, назад в этот город, чтобы заботиться о ней. В этом была большая доля лжи, но не целиком же. Выходит, я зря потратил время.

– Если тебе здесь станет невмоготу, департамент полиции округа Колумбии немедленно переведет тебя обратно.

– Я не могу вернуться. – Он взглянул на кофейник. – Эта дерьмовая штуковина уже наверняка простерилизо-валась. Хочешь немного химикатов? – Он поднял банку порошкового молока.

– Да, давай, – Блейр подошел к доске объявлений, где фотографии уголовников висели впереМ жку с сообщениями о заседаниях муниципалитета и плакатами. – Что ты можешь мне рассказать о том инциденте с Клер?