Рубиновое кольцо - Лоуэлл Элизабет

– Хорошо, – сказала она Пил холодным тоном, – пьяница твой. Но ты передаешь мне каждое слово, которое он скажет о русском канале, в тот момент когда он его произнесет. Если окажется, что он знает что-то о «Сердце полуночи», ты сразу же связываешься со мной. Согласна?

Пил была реалисткой. Эйприл Джой, может, с виду и щупленькая, но связываться с ней опасно. Эта женщина гораздо сильнее, хитрее и жестче любого мужчины. Если Эйприл хотела превратить чью-нибудь жизнь в ад, ей это ничего не стоило. Она могла все.

– Конечно, – спокойно согласилась Пил. – Мы всегда идем на сотрудничество с другими федеральными службами.

Эйприл фыркнула и сунула руки в карманы своих черных брюк.

– Конечно, сестренка. – Она повела плечами, и небрежно накинутый на них алый пиджак заколыхался. Одежда ее была из магазина готового платья, но сидела на ней изумительно. – Где сейчас остальные обитатели дома?

– Младший наверху. Остальные обедают. – В голосе Синди чувствовалась обида. Сидеть в болоте невесело, а в доме из огромной кухни сейчас разносятся невероятные запахи.

– Хорошо пахнет, – заметила Эйприл.

– Уокер на рассвете принес нам какие-то бисквиты. С тех пор я все время думаю о еде.

На секунду Эйприл задумалась об Оуэне Уокере. Она не знала некоторых моментов его биографии. Даже не владея полной информацией о нем, она предполагала, что манера говорить, растягивая слова, – просто игра. Арчер Донован не нанимал болванов, а Уокер быстро стал его незаменимым сотрудником.

Это означало, что Уокер – тот человек, который способен выполнить любую работу.

– Попытаюсь добыть тебе обед, – сказала Эйприл.

Фейт только проглотила последнюю ложку сливочного супа из самки краба, как вошла Тига с огромным блюдом ребрышек-барбекю и маленькими крабами. На большом блюде был гарнир: салат из моркови, капусты и лука.

– Холодный виноградный пирог на десерт, – объявила Тига. – Так что оставь для него место, Руби.

Фейт сумела превратить гримасу в улыбку. Она уже перестала убеждать Тигу, что ее зовут Фейт.

– Постараюсь, – пообещала Фейт.

– Ты всегда была очень хорошей, с того мгновения, как родилась. – Она поставила тарелку перед Фейт и пристально посмотрела на нее. – Я хотела оставить тебя и сделала это, но мама сказала, что ты уже ушла… Такая долгая, такая печальная песня, не правильно, несправедливо, он никогда не должен был… но он мог. Он это делал, и делал, и делал…

От распевного голоса Тиги по коже Фейт побежали мурашки, но все же она нашла в себе силы улыбнуться.

– Я слышала, ты плакала в тишине и вздыхала, драгоценная Руби. Так хорошо видеть тебя, быть с тобой. Три маленьких подарка. Они очень симпатичные, но их мало. Тринадцать новых красных душ нужно только для меня одной, а четырнадцатая – чтобы освободить тебя. Та душа такая же, как твой нежный маленький кулачок. Мне жаль, что ты не можешь увидеть ее, Руби. Когда ты отдашь мне эти тринадцать душ, мы обе станем свободны. Ешь побольше, моя драгоценная, моя маленькая. Болото – голодное место.

Фейт безмолвно наблюдала, как Тига подкладывала ей еду на тарелку. Уокер подождал, когда Тига отвернется, и поменялся с Фейт тарелками.

На этот раз Мел есть не хотелось. Она взяла немного салата, маленького краба и одно-единственное ребрышко. Она двигала вилкой еду по тарелке, словно пыталась решить, с чего начать.

Джеффа за столом не было. Он не мог сесть за один стол с женщиной, которая так лихо его одурачила. Но он не хотел расстраивать Мел, которая не могла поверить, что Фейт воровка.

– Почему ты не ешь, Мел? – спросила Фейт. – Подумай о ребенке.

Мел взглянула на нее и улыбнулась, прогоняя тень из карих глаз.

– Прости, что Тига продолжает называть тебя Руби.

Фейт пожала плечами:

– Ничего страшного. А кто такая Руби?

– Ее дочь, – ответил Дэвис, стоя в дверях. Он снял свои окровавленные вещи, но сказать, что он стал хорошо одет, было нельзя. Белая рубашка от пота казалась прозрачной. Пояс коричневых брюк болтался на талии. Дэвис тяжело опирался на трость, которую ему одолжил Уокер.

Мел вздрогнула:

– Ее дочь?

Дэвис устало кивнул. Он медленно подошел к столу и выдвинул свой стул. Бумер вылез из-под стола и ткнулся носом ему в руку. Дэвис рассеянно поласкал длинные уши собаки.

– Я не знала, что Тига была замужем, – сказала Мел.

– Она и не была. Ее младенец был ублюдком.

– Наверное, мужчина, который отказался от нее, был ублюдком, но не ребенок. – поправила его Фейт.