Рубиновое кольцо - Лоуэлл Элизабет

Глава 23

Джефф поднялся так тихо, как только мог, но Мел все равно недовольно застонала и перекатилась на другую сторону кровати, как будто его уже там не было. Бормоча что-то успокаивающее, он погладил ее по плечу. Через несколько секунд ее дыхание стало снова глубоким и ровным. Она опять крепко заснула.

В доме было так тихо, что Джефф слышал, как пот скатывается у него по спине, когда он наклонился поднять одежду, которую они с Мел разбросали возле кровати.

Нос Бумера ткнулсй в голые ягодицы хозяина, и Джефф едва не выскочил из собственной кожи. Он мысленно выругался. Приложив руку к сильно бьющемуся сердцу, он стал натягивать брюки. Возможно, он мог бы отговорить отца от этого сумасшествия. Наверняка существует другой способ добыть деньги. Ведь у них, в конце концов, есть лодки для ловли креветок, ювелирный магазин и само поместье.

Стараясь не скрипеть половицами, Джефф спустился в холл и направился к комнате отца. Бумер шел рядом, обрадованный, что среди ночи у него появилась компания. Из-за двери раздавался громкий отцовский храп, от которого, казалось, дрожали даже стены. Джефф отлично знал, что сейчас Дэвиса Монтегю не разбудит даже хор моряков.

Дверь была закрыта. Джефф повернул хрустальную ручку, и она поддалась. Внезапно в голове его ожила картина, которую он видел больше тридцати лет назад… Маленький мальчик бежит по холлу, его преследуют кошмары, он бросается к двери. Его родители принимают его, обнимают, успокаивают, кладут между собой в постель. От матери пахнет жасмином, от отца костром из морских водорослей, который он развел, чтобы приготовить крабов для пикника на берегу в тот вечер. Ребенок прижимается к большим телам родителей. Отец берет его руку, и он засыпает, уверенный в своей полной безопасности.

Боже, как давно это было.

Джефф закрыл глаза и почувствовал запах жасминовой пудры матери. Он осознает, что ее больше нет, что она умерла, но он не знает, куда подевался отец того мальчика.

– Папа? – прошептал он.

Ответом ему был пьяный храп.

Нетерпение и гнев душили Джеффа. Отчасти гнев его был направлен и на самого себя. Мальчик из его воспоминаний уже мертв, как и его мать, от которой пахло жасмином. Теперь тот мальчик стал мужчиной, который должен защищать своего собственного ребенка. И если мужчина горюет, что не может залезть в постель к родителям и скрыться там, как мальчик много лет назад, это никуда не годится. Мир вечно в движении, жизнь не замирает ни на секунду. Никогда. Все вырастают, все взрослеют.

Внезапно Джеффа осенило. Интуитивно он понял, почему его отец пьет. Он просто заставляет мир отступить.

Рука Джеффа легла на ручку двери, и ему показалось, что он кое-что увидел боковым зрением. Он обернулся, но ничего не было, кроме закрытой двери, ведущей в спальню Тиги, и дверей в наглухо закрытые комнаты. Посмотрел на Бумера. Собака была совершенно спокойна.

Джефф беззвучно выдохнул. Хотя иногда он видел призраков, но сегодня с ними встречаться ему не хотелось.

Широко открыв дверь. Джефф вошел в спальню отца. На него сильно пахнуло перегаром. Получив разрешение, Бумер прошел следом за хозяином и разлегся на толстом ковре.

Джефф закрыл за собой дверь и подошел к кровати. Ничего, кроме белья, не менялось здесь с тех пор, как умерла мать. Те же самые флакончики духов, в которых отражались крошечные осколки лунного света. Те же занавески с большими цветами магнолий на них и виноградной лозой, которые так сильно выгорели, что их рисунок существовал только в памяти Джеффа.

– Папа, – позвал Джефф. – Папа, – повторил он. Джефф включил свет возле кровати и потряс отца. Храп стал тише, потом перешел в жалобное ворчание. Сын продолжал трясти слабое тело старика.

– А? Джеффи? Что ты хочешь, мальчик? Тебе приснились кошмары?

Боль полоснула по сердцу Джеффу. Отец не называл его так с тех пор, как ему исполнилось тринадцать.

Джефф удивился, что отец помнит его мальчиком, и ему стало еще хуже.

– Проснись, папа. Нам надо поговорить.

Дэвис заморгал, потом снова закрыл глаза. Через секунду он открыл их и с трудом сфокусировал взгляд на лице мужчины, который когда-то был его маленьким сыном. Память возвращалась к Дэвису, а вместе с ней возникало неодолимое желание уйти обратно в сон или в алкогольное забытье. Он тер глаза, словно они были засыпаны песком. Во рту у Дэвиса пересохло, и ему не хватало слюны, чтобы разбавить ею отвратительный привкус.