Конец лета - Стил Даниэла

– О Боже... – Динна охнула и посмотрела на Ким. – Сегодня День благодарения?

– Да.

– Почему же ты мне не сказала?

– Я думала, ты знаешь.

– Разве ты не должна быть сейчас где-нибудь в другом месте?

– Нет, я иду позже. Сначала я помогу тебе устроиться. Ты немножко поспишь, потом мы приведем тебя в порядок и отправимся на обед с индейкой.

– Ты с ума сошла. Можно подумать, ты еще несколько недель назад запланировала, что я остановлюсь у тебя. – Женщины улыбнулись друг другу, и Динна положила в машину последнюю картину. – Между прочим, я собираюсь остановиться в отеле, – твердо сказала она, проверяя, как уложены картины.

– Нет, не в отеле, – возразила Ким столь же твердо. – Мы поедем ко мне, и ты будешь жить у меня, пока не почувствуешь, что готова уехать.

– Ладно, мы это позже обсудим. Мне нужно на минутку зайти в дом и проверить, не забыла ли я чего-нибудь.

– А Марк не может вернуться? Все-таки сегодня выходной.

Динна покачала головой:

– Только не у него. Он в День благодарения всегда работает. – Она невесело улыбнулась и снова покачала головой. – Это же не французский праздник.

Ким кивнула и направилась к машине. Динна вернулась в дом. Маргарет ушла в кухню, и на какое-то время Динна осталась одна – в жилище, которое столько лет было ее домом. Однако по-настоящему оно никогда не было ее домом. Это всегда был дом Марка. Возможно, прелестной француженке в собольей шубе он понравится, быть может, элегантный интерьер будет иметь для нее какое-то значение.

Динна остановилась в холле и через открытую дверь посмотрела в гостиную, где висели портреты предков Марка-Эдуарда. Удивительно, но, прожив в доме восемнадцать лет, она уносите собой лишь немногим больше вещей, чем когда-то принесла. Несколько коробок, несколько полотен, одежду. Правда, теперь ее одежда стала более дорогой. Драгоценности помогут ей продержаться. Ее картины стали лучше; кисти, краски и холсты – более высокого качества, но все уместилось в одну машину. Восемнадцать лет – в нескольких коробках и чемоданах. Динна села за свой письменный стол, достала из выдвижного ящика листок бумаги. Это была почтовая бумага «Веджвуд», голубая с белой каймой, в верхней части листа красовалась шапка «Мадам Марк-Эдуард Дюра». Динна достала ручку, немного подумала и написала всего несколько слов: «Дорогой, я тебя любила. Прощай».

Она сложила листок пополам, тыльной стороной ладони стерла с лица слезинку и засунула записку за раму зеркала в холле. Повернувшись, Динна увидела, что за ней наблюдает Маргарет. Лицо экономки было мокрым от слез. Динна ничего не сказала, только подошла к женщине и крепко обняла ее. Потом отстранилась, кивнула и пошла к двери – тоже не сдерживая слез. Уже в дверях Динна сказала всего одно слово, и так тихо, что Маргарет едва его расслышала. Сказав это слово, Динна закрыла за собой дверь и с облегчением улыбнулась:

– Adieu.

Глава 33

– Почему ты не хочешь пойти со мной? – Ким была явно обеспокоена. – Я не оставлю тебя одну в День благодарения.

– Оставишь. Я не хочу быть незваной гостьей, к тому же я очень устала. Правда, Ким, я не могу. У меня совсем нет сил. Оставь меня здесь: как знать, может к завтрашнему дню я уже оживу.

Но Ким сомневалась и в этом. Последние сутки были для Динны очень тяжелыми, и это сказывалось на ее состоянии. Она выглядела изможденной и поникшей. Беспокоясь за подругу, Ким даже позвонила доктору Джонсу – она звонила из кухни, чтобы Динна не услышала. Ким объяснила врачу, что произошло. Он посоветовал не трогать Динну, не мешать ей делать то, что ей хочется, и в том темпе, какой ей нравится. Врач был уверен, что с Динной будет все хорошо. Полагаясь на его мнение, Ким решила не настаивать.

– Ну хорошо. Я только надеюсь, что тебе не будет слишком одиноко.

– Нет, вероятнее всего, я просто усну. – Динна устало улыбнулась и зевнула, прикрывая рот рукой. – По-моему, в этом году я прекрасно обойдусь без Дня благодарения.

Женщины улыбнулись друг другу. Динна заснула еще до того, как Ким ушла. На цыпочках дойдя до входной двери, Ким тихо заперла ее за собой.

Марк вернулся домой около одиннадцати часов вечера. Отпирая дверь своим ключом, он помедлил и затаил дыхание. Марк понимал, что с его стороны было неблагоразумно за весь день даже не позвонить Динне, но он не позвонил, потому что не представлял, что ей сказать. Он не мог забрать свои слова обратно. Ему хотелось купить ей что-нибудь красивое, сделать какой-то подарок, чтобы получить ее прощение, но в День благодарения магазины не работали. Благодарение. Половину дня Марк провел за своим рабочим столом в офисе, другую половину – у Шанталь. Шанталь чувствовала, что произошли какие-то перемены, но не знала, какие именно. Когда они занимались любовью, Марк как-то особенно льнул к ней.