Назови меня неотразимым - Филлипс Сьюзен Элизабет

– Мы, возможно, чересчур сгустили краски. Дети, может быть, как раз сейчас улаживают все вопросы.

Но они ничего не уладят. Мег это знала, так же как и Нили Джорик. Мать Люси изучила свою дочь достаточно хорошо и понимала, что та никогда не нанесла бы семье такого удара, если бы не решила все окончательно.

Один за другим все отвернулись от Мег. Обе пары родителей. Сестры и брат Люси. Главный шафер и дружки. Она словно перестала существовать. Сначала ее собственные родители, а теперь вот это. Все, кто что-то значил для нее, все, кого она любила, списали ее со счетов.

Мег не была плаксой, но слезы уже давили на веки, и она поняла, что пора поскорее убираться отсюда. Никто не заметил, как она начала бочком пробираться к передним дверям. Она повернула ручку и выскользнула наружу, слишком поздно осознав свою ошибку.

Замелькали вспышки. Зажужжали телекамеры. Внезапное появление подружки невесты в тот самый момент, когда новобрачные должны были обмениваться клятвами в верности, вызвало настоящую бурю. Кое-кто из зрителей на трибунах напротив церкви привстал, чтобы рассмотреть, что творится. Репортеры рванулись вперед. Мег бросила свой букет, быстро повернулась и ухватилась за тяжелую железную ручку обеими руками. Но дверь не открывалась. Ну конечно. Заперта в целях безопасности. Отщепенка оказалась в ловушке.

Репортеры накинулись на нее, напирая на оцепление агентов безопасности у нижней ступеньки.

– Что там происходит?

– Что-то пошло не так?

– Произошел несчастный случай?

– Президент Джорик в порядке?

Мег прижалась спиной к двери. Вопросы сыпались все чаще, все настойчивее.

– Где жених и невеста?

– Что, церемония уже закончилась?

– Скажите нам, что случилось.

– Я… мне стало нехорошо, вот и все…

Их крики заглушили ее слабый ответ. Кто-то заорал, чтобы все «заткнулись, к чертовой матери!». Она сталкивалась лицом к лицу с мошенниками в Таиланде и с уличными головорезами в Марокко, но еще никогда не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Мег снова обернулась лицом к двери, топча букет, но замок не поддавался. То ли никто внутри не заметил того, что с ней стряслось, то ли ее нарочно бросили волкам на съедение.

Все зрители на трибунах повскакали на ноги. Мег в отчаянии огляделась вокруг и увидела две узкие ступеньки, ведущие к тропинке, огибающей церковь. Она бросилась вниз почти вприпрыжку. Зрители, не попавшие на трибуны, сгрудились на тротуаре за оградой церковного двора: некоторые с детскими колясками, другие – с сумками-холодильниками. Мег подхватила юбку и бросилась бегом по неровной, выложенной кирпичом дорожке к парковке позади храма. Наверняка кто-нибудь из агентов безопасности впустит ее назад в церковь. Ужасная перспектива, но всяко лучше, чем столкнуться с прессой.

Едва добравшись до асфальта, она увидела одного из шаферов. Стоя к ней спиной, он открывал дверцу темно-серого «мерседеса». Церемония явно отменена. Мег сообразила, что не сможет вернуться в гостиницу в том же лимузине, что и другие участники брачной церемонии, и рванула к «мерседесу». Она рывком открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья в тот момент, когда включился двигатель.

– Не могли бы вы подбросить меня до гостиницы?

– Нет.

Мег подняла взгляд и встретилась с холодными глазами Теда Бодина.

Один взор на его упрямо сжатые челюсти убедил ее, что Тед никогда не поверит, что она не в ответе за случившееся, особенно после того, как она допрашивала его во время репетиционного ужина. Она начала было лепетать, что сожалеет о причиненной ему боли, но он не выглядел страдающим. Он казался, скорее, раздраженным неожиданными неприятностями. Ну чистый бесстрастный робот! Хорошо, что Люси его бросила.

Мег одернула юбку и неловко шагнула назад.

– Э-э… Тогда ладно.

Жених покинул парковку не спеша. Никакого визга шин или рева мотора. Он даже коротко махнул рукой кое-кому из стоящих на тротуаре. Его только что отвергла дочь бывшего президента Соединенных Штатов на глазах всего мира, а он и виду не подавал, что случилось что-то особенное.

Мег подошла к ближайшему агенту безопасности, который наконец впустил ее обратно в церковь, где ее появление было встречено с той осуждающей враждебностью, которую и следовало ожидать.

На ступенях церкви пресс-секретарь президента зачитывал спешное заявление без всяких подробностей, просто короткое сообщение, что церемония отменена. После стандартной просьбы к публике уважать личную жизнь молодой пары пресс-секретарь поспешил назад, игнорируя вопросы. В поднявшейся суматохе никто не заметил одинокую фигурку, облаченную в темно-синее платье хористки и белые атласные туфли-лодочки, которая выскользнула из боковой двери и скрылась в соседних задних дворах.