Назови меня неотразимым - Филлипс Сьюзен Элизабет

Глава 3

Эмма Трэвелер еще никогда не видела Франческу Бодин такой расстроенной. С тех пор как исчезла Люси Джорик, прошло уже четыре дня; женщины сидели в беседке в тенистом дворике позади дома Бодинов. Отражаясь в серебристом шаре, установленном среди роз, Франческа казалась еще миниатюрнее, чем была на самом деле. За долгие годы знакомства Эмма никогда не замечала, чтобы подруга плакала, но пятно от туши под одним из изумрудных глаз выдавало Франческу, каштановые волосы растрепались, а на лице в форме сердечка проступили усталые морщинки.

Хотя Франческе уже исполнилось пятьдесят четыре – она была почти на пятнадцать лет старше Эммы и намного красивее, – их глубокая дружба коренилась в общности интересов. Обе были англичанками, обе вышли замуж за профессиональных игроков в гольф и обе гораздо больше интересовались хорошими книгами, чем рисковыми замахами на зеленых полях. И самое главное, обе любили Теда Бодина: Франческа лютой материнской любовью, а Эмма с неизменной преданностью с того самого дня, как они познакомились.

– Эта проклятая Мег Коранда сотворила с Люси что-то ужасное. Я в этом уверена. – Франческа слепо пялилась на бабочку-махаона, беззаботно порхающую между лилиями. – У меня имелись сомнения на ее счет даже до очной встречи, несмотря на все пылкие восхваления Люси. Если Мег ее ближайшая подруга, почему же мы увидели эту особу только за день до свадьбы? Какая это подруга, если не удосужились выкроить время, чтобы побывать хотя бы на одной предсвадебной вечеринке Люси?

Эмму тоже интересовал этот вопрос. Благодаря всеведущему интернету, нелестные сплетни о Мег Коранде – прожигательнице жизни – начали циркулировать, едва был оглашен список подружек невесты. Однако Эмма не доверяла досужей молве без достаточных доказательств, поэтому воздержалась от участия в распространении слухов. К сожалению, на сей раз пересуды оказались справедливыми.

Муж Эммы, Кенни, лучший друг Теда, никак не мог уразуметь, почему люди настроены гораздо враждебнее к Мег, чем к сбежавшей невесте, но Эмма понимала. Местные жители любили Люси, по крайней мере настолько, насколько могли любить инородку, сумевшую покорить их ненаглядного Теда, и во всем одобряли ее вплоть до репетиции церемонии бракосочетания, когда невеста переменилась прямо на глазах. Люси тогда провела гораздо больше времени наедине с Мег, чем со своим женихом. Она была неразговорчивой с гостями, растерянной и еле улыбалась даже самым забавным тостам.

Франческа вытащила скомканный носовой платок из кармана мятых белых хлопковых капри, которые надела в комплекте с поношенной футболкой, итальянскими сандалиями и неизменными бриллиантами.

– Я повидала слишком много избалованных и невоспитанных голливудских деток, чтобы не узнать одну из них. Девочки, подобные Мег Коранде, не работали ни единого дня в своей жизни, и убеждены, что известная фамилия дает им право творить все, что вздумается. Именно поэтому мы с Далли позаботились о том, чтобы Тед всегда знал, что ему придется самому зарабатывать средства к существованию. – Она приложила платок к носу. – Вот что я об этом думаю: стоило ей разок взглянуть на моего Тедди, и она сама его захотела.

Хотя многие женщины и впрямь теряли здравый смысл после встречи с Тедом Бодином, Эмма не верила, что даже взбалмошная Мег Коранда могла счесть порушенную свадьбу Теда лучшей стратегией по его завоеванию. Однако такого мнения придерживались немногие. Эмма присоединилась к менее распространенной теории: Мег разрушила счастье Люси потому, что завидовала своей подруге, оказавшейся успешнее в жизни. Но Эмма не могла разобраться, как Мег сумела сработать так быстро.

– Люси уже стала для меня словно дочь. – Франческа сцепила руки на коленях. – Я почти потеряла надежду, что Тед когда-нибудь встретит ту, которая идеально ему подойдет. Но она была безупречна. Казалось, это очевидно для каждого, кто видел их вместе.

Теплый легкий ветерок шевелил листву, затенявшую беседку.

– Если бы он только отправился за Люси, но он не станет, – продолжала Франческа. – Я понимаю – гордость. Видит Бог, у его родителей ее более чем достаточно. Но мне жаль, что он не может отставить самоуважение в сторонку. – И снова слезы покатились из изумрудных глаз. – Посмотрела бы ты на Тедди, когда он был еще маленьким. Такой тихий и серьезный. Такой милый. Он был удивительным ребенком. Самым удивительным на свете.