Полуночное танго - Калинина Наталья Дмитриевна

— Угадай.

Я никогда не рассказывала Славке про мой лаз — я это хорошо помнила. Мы шли по дорожке в сторону ореха. Когда мы проходили мимо крольчатника, Славка сказал:

— Давно пора на дрова разобрать. Эта хибара весь пейзаж портит.

Бутылка была привязана за горлышко к ветке на уровне моего лба. Мы вскарабкались на наше любимое местечко, откуда просматривались близлежащие дали.

— Я не поеду сегодня, — прошептала я, покосившись с опаской на крольчатник.

Воображение вдруг нарисовало мне, как в мое отсутствие Арсен проникает через отпертую дверь веранды, крадется на цыпочках по коридору, заходит в бабушкину комнату… Они ведь ни о чем не подозревают, а потому будут спать себе безмятежно. А вдруг Арсен настоящий убийца?

Я застонала.

— Что с тобой? — участливо спросил Славка.

— Наверное, на солнце перегрелась. Весь день спину жарила. Как ты думаешь, эта Жанка в самом деле… легкомысленная девушка?

— Черт ее знает. — Мне показалось, он смутился. — Я ее плоховато знаю. Спроси у этой рыжей сексапилки. Они, кажется, подружки.

— Не обзывай мою родную тетку.

— И не собираюсь. Она на самом деле невероятно аппетитная. — Неожиданно Славка взял мою руку, медленно поднес к губам и поцеловал. — Но ты в тысячу раз красивей. Слушай, поедем сегодня в степь.

— Нет.

— Я загадал желание.

— Отстань.

— Не отстану. Я люблю тебя.

Последнюю фразу он выпалил скороговоркой, и я не сразу на нее среагировала. Да и, честно говоря, мысли мои были заняты крольчатником.

— Что?

— Сеньорита, очнитесь. Не провороньте свой звездный час.

Мои ноздри уловили запах табачного дыма. Я с опаской покосилась на Славку.

Он тоже смотрел на крольчатник. Потом вдруг в упор глянул на меня.

— У меня голова разболелась. — Я состроила кислую гримасу. — Пойду дрыхнуть. Спасибо за шампанское.

…Я лежала и слушала ночную тишину, окутавшую наш дом. В прошлую ночь я здорово недоспала. Глаза слипались, я все время куда-то проваливалась, откуда с каждым разом все трудней и трудней было возвращаться. Наконец я сделала над собой усилие, спустила с кровати ноги и босиком прошлепала в столовую.

Ветерок шевелил марлевую занавеску в проеме распахнутой настежь двери. Я скосила глаза в сторону дивана, благо луна освещала комнату через незашторенное окно. Подушка оказалась пуста, на полу валялась скомканная простыня. Дедушки Егора не было. Может, он вышел в сад?

Луна меня гипнотизировала. Я смотрела на ее грустный, словно заплаканный лик и шла ей навстречу. Даже руки к ней, кажется, протянула. Я плохо соображала, что делала. Я пришла в себя возле крольчатника, очутившись в густой черной тени, отбрасываемой ветками груши.

Меня подхватили сильные руки, подняли в воздух.

Вокруг была кромешная темень, затхло пахло соломой.

— Не надо, — вяло возразила я. — Прошу тебя, не надо.

— Тебе будет хорошо, — услышала я тихий шепот. — Я сделаю тебе очень хорошо.

— Я боюсь. Я… я еще никогда не пробовала.

— Никто ничего не узнает. Я сделаю так, что никто не узнает.

— Мне будет больно.

— Нет. Тебе будет очень приятно…

Это на самом деле оказалось сказочно хорошо. Я кусала себе губы, чтоб не закричать от восторга. В ту пору я была неопытна в делах секса, но даже у меня хватило ума понять, что от занятий сексом подобного рода роковых последствий типа нежелательной беременности быть не может. Эти ласки можно было назвать почти невинными. Другое дело, что они вызвали во мне отнюдь не невинную реакцию.

— Я, кажется, до крови искусал тебе губы. Прости.

— Ничего страшного. — Я с трудом перевела дух.

— Понравилось?

— Да. Но…

— Мы не сделали ничего дурного.

— Я совсем тебя не знаю.

Он хмыкнул.

— Какая разница? Тебе хорошо. Остальное не имеет значения.

— Я… Понимаешь, мне казалось, сперва нужно очень сильно полюбить.

Его смех показался мне неестественным.

— Неужели ты не понимаешь, что это и есть любовь? А теперь уходи. Тебя хватятся.

Я послушно поднялась с соломы, поправила волосы, рубашку. Он отошел в дальний угол и повернулся ко мне спиной. Впрочем, это могло мне показаться — там было темно.

Луна заметно переместилась вправо. До меня дошло, что я провела в крольчатнике часа два, если не больше. Они пронеслись как один миг.