Чудо для тебя - Полянская Екатерина

— Что ж, надеюсь, что этот Ковров действительно поможет.

— У него есть возможность помочь, есть связи и опыт.

— Ты уверена, что у тебя не будет неприятностей? — обеспокоился Алексей.

— Не совсем, но думаю, что все будет в порядке. «Сапфир» заботится о своих сотрудниках. К тому же Кузьмич имеет зуб на «МедиаПро», из-за них мы потеряли много денег. А я весьма недвусмысленно указала на них как на возможных организаторов всего этого безобразия. К тому же ваша работа нас устраивает и для хороших отношений можно оказать такое содействие.

Настя перевела дыхание и закрыла глаза: отчаянно разболелась голова, в ушах шумело. Стася старалась дышать неглубоко, но все равно каждый вздох отдавался в виске уколом горячей иголки. Борясь с дурнотой, она не услышала, как скрипнула кровать, и вздрогнула от неожиданного прикосновения.

Алексей присел на подлокотник кресла и осторожно погладил ее по здоровой щеке. Стася потерлась щекой о теплую ладонь и расслабленно вздохнула.

— Алекс, зачем ты встал?

— Сегодня утром, пока ты спала, с меня сняли все эти дурацкие катетеры и баночки. И велели ходить. И вообще дали полную свободу. Выпустят, конечно, дней через пять… Тебя, впрочем, теперь тоже не раньше. — Последние слова Алексей произнес с некоторой долей удовлетворения.

— Вот ты какой! Чтобы не скучать тут одному, ты на все готов!

— Я, конечно, в некотором смысле виноват в этом, — Алекс осторожно коснулся ее синяка, — но… Ох, Стася, я так испугался, что ты можешь пострадать… Когда я ночью пришел в себя, все уже кончилось, Венька примчался. Все твердили мне, что все нормально, все в порядке, а я им почти не верил. Мне показалось, что опять… Что ты умерла.

— Алекс, ну что ты.

— А я ведь тебя даже не поблагодарил. Ты спасла мне жизнь. Опять. Во второй раз.

Настя взяла его руку в свои и прижалась губами.

— Я так рада, что у меня получилось. Оба раза.

— Стасенька… тебе надо лечь.

— Я не могу пошевелиться, — дрогнувшим голосом ответила Настя и внезапно разрыдалась.

Алексей опустился перед ней на колени, обнял и стал утешать, целуя мокрые щеки, шепча миллионы бессмысленных глупостей.

— Как бы я хотел отнести тебя в постель на руках, но тогда… так все нелепо, Господи. Вместо того чтобы отнести любимую женщину на руках, мне придется звать медсестру. Настенька, не плачь, пожалуйста. Ты бы видела себя сегодня утром…

— Такая страшная? — сквозь слезы выдавила Стася.

— Нет, такая решительная и уверенная в себе. Прямо как твой отец.

— Я на маму похожа, — возразила Настя, шмыгая носом.

— Внешне, я думаю, да. Но ты такой же кремень, как и Павел Александрович.

— К-кремень, — слабо улыбнулась Стася. — Скажешь тоже. Я просто умею делать выводы.

— Да, конечно. А также убеждать, планировать и приказывать. Ты просто умница. К тому же храбрая умница.

— Я глупая. Надо было ночью не драться с этим… бандитом, а звать на помощь.

— Может быть. А может быть, он бы и успел… раньше помощи.

— Господи, я так испугалась.

— Все позади.

— Осталось только прищучить главного гада, — кровожадно заявила Настя.

— Будем надеяться, что именно этим Старыгин с твоим Ковровым сейчас и занимаются. Ну что, пойдешь в постельку?

— Я одна не хочу, — обиженно объявила Стася.

— Вдвоем мы не поместимся на этих больничных кроватях, — заметил Алексей. — Но я согласен посидеть рядом с тобой и рассказать сказку.

— Тогда согласна, — кивнула Настя. — Зови карету.

Карета в виде кресла-каталки и медсестрички появилась через минуту и отвезла Стасю в ее палату. Алексей устроился в кресле и в качестве сказки стал зачитывать Насте выдержки из «Коммерсанта», забытого Веней. Ничего особо интересного в этих выдержках не было, поэтому Стася вскоре задремала.

— Тетя Настя, тетя Настя! — пищал кто-то над ухом и тряс ее за руку.

Стася стряхнула остатки сна и открыла глаза: Илюшка нетерпеливо прыгал у ее кровати и дергал за руку. В пустом кресле лежала газета, дверь в коридор открыта.

— Ох, Илья, я уже проснулась. А где твой папа?

— Тетенька медсестра его увела на капельницу. А что такое «капельница»? — Мальчуган отпустил Настину руку и залез на кровать. — Папа велел не будить тебя, но мне стало скучно.